Что было? Саспенс, безусловно, был. Но саспенс – это то, чему можно механически научить.
Было ли удовольствие?
Легко спутать удовольствие от Дитя с безотчётной благодарностью авторам за то, что они в конце концов оказались не слишком простыми.
Как бы я смог жить дальше, зная, что главный европейский приз дали фильму типа Белого Бима Чёрное ухо (номинировавшегося, кстати, на "Оскар"), но в котором ребёнок вместо собачки.
Слава богу, в этой картине дети – все, даже камера, и я живу.
Усталость и пальмовые веточки застилают критикам глаза. «О, святая простота» было сказано Яном Гусом в адрес старушки, которая подбрасывала веточки в костёр, на котором того сжигали. Возможно, это участь каждого, кто произносит что-то подобное.
Усталость застилает критикам глаза. Плакать в конце фильма про ребёнка, это, по их мнению, больше говорит о человеке, чем, например, ребёнка расстреливать, как в финале Догвилля – которому в своё время ничего не досталось.
Критики верят тому, что авторы говорят о себе в интервью, а авторы всегда привирают. Конечно, и без интервью нетрудно понять, что вдохновляло их на финал. Но Дарденны против Брессона (который, в отличие от них, никогда не получал главного приза) всё равно что Куприн против Толстого. Не требуется исключительное художественное чутьё, чтобы сравнить финальные кадры:
Любопытно, как эту самую простоту иногда пытаются отретушировать. Например, в «Искусстве кино»: «С помощью незаметного, почти не ощутимого удвоения мотивов братья Дарденн сгибают, складывают пополам дуальное пространство трансцендентной субъективности, благодаря чему стратегические позиции Отца и Сына склеиваются в общую складку детского, организующую экзистенциальную территорию локального человека» (не тот ли это Александр Лунгин, что написал сценарий кинокартины «Нет спасения от любви»?). Искус сложности в этом случае зеркальное отражение искуса простоты. И тот, и другой – от неспособности создавать ценности.
Community Info