Точно такое же ощущение возникло года три назад, когда по фестивальным экранам прошла волна фильмов, которые на голливудский манер называют роад-муви – истории-путешествия. Волну ту просто невозможно было не заметить. Именно тогда появилось стойкое ощущение, переросшее в убежденность – слухи о смерти российского кино явно преувеличены. Оно живо в высшем понимании этого слова. Живо не потому что где-то на кинофабриках тратят километры пленки, «распиливают» деньги спонсоров, неудачно копируя голливудские блокбастеры. Оно живо, оно возродилось, потому что сумело поймать «главную тему», сумело сказать что-то для нас, сформулировать и произнести в слух что-то за нас, что-то важное нам именно сейчас.
Это были путешествия. Разные по жанру, совершенно непохожие по целевой аудитории – от эклектичной «Прогулки» Александра Учителя и обласканного многочисленными кинофестивалями «Возвращения» Андрея Звягинцева, до «истинно народного» первого «Бумера» Петра Буслова – но все же единые. В безумном беге от прошлой жизни.
Прошлое у каждого свое: близкое-далекое, страшное-скучное. Это может быть и сноб-жених, который не верит в тебя. И чтобы доказать свою состоятельность можно весь день, чтобы выиграть пари, гулять по Питеру, таская за собой двух только что встреченных парней. Которые, не подозревая о твоем злом умысле и своей жалкой роли, успеют влюбиться-подраться-помириться из-за тебя. И вечером, в конце «Прогулки», оказаться у разбитого корыта. А может быть, и смерть матери, заставившая бросить все и отправиться в далекий приморский город «Коктебель» (Бориса Хлебникова), к родной, но незнакомой тетке, которая там, кажется, живет. Или, поддавшись чужой воле, влекомые незнакомым мужчиной, назвавшимся вашим отцом, вы уезжаете-уплываете черт знает куда, чувствуя, что это «Возвращение» до добра не доведет. Или совсем запредельное бегство к смерти на черном безумном «Бумере».
Это не могло быть простым случайным совпадением. Это только в телевизоре копируют и подсиживают друг друга, запуская проекты-близнецы. Кинопроизводство сложнее и долговременнее. В кино снимать римейки и явные копии не принято. И коль скоро на экраны выходит целая череда фильмов, объединенных одной идеей – значит, эта идея витает в воздухе. Значит кино смогло уловить эту тягу к перемене, к переезду, к побегу в лучший мир. К побегу неудачному, приводящему лишь к разочарованию и смерти.
И вот три года спустя, лучшие образчики современного отечественного кинематографа продемонстрированы в нашем городе в рамках фестиваля «Новое кино России». И опять невозможно отделаться от чувства узнавания, от прикосновения к мифическому «всеобщему эго», к коллективному бессознательному. Опять единая идея. Только теперь это не движение, а полная ему противоположность – некое экзистенциальное «недвижение» если хотите. Мы пришли. Мы добрались до места. И кто же виноват в том, что место это нам не нравится?
Самым ярким, на мой взгляд, образчиком нового кинозастоя стал «Странник» Сергея Карандашова. Удивительное дело – фильм с динамичным названием, рассказывает о человеке, который, на самом деле, никуда не идет. Ни в физическом, ни в духовном плане. Более того, он и в прошлом никуда не шел, да и сейчас хочет одного – осесть понадежнее, семьей обзавестись. И все это подано под видом притчи, сказания о правде земли русской.
Дальше-больше. «Эйфория» Ивана Вырыпаева прямо претендует даже не на притчу, а на целый полновесный миф про посконно-домотканную истинную жизнь российскую. Помните как в школьных мифах Древней Греции – «И послал Зевс на землю стрелы гнева своего. И поразили те стрелы многих людей, героев, атлантов и полубогов»? Вот в «Эйфории» почти так же многозначительно, только про нас. Почти так же – да не так. Не срастается миф, разваливается на отдельные анекдоты «про жизнь». Со слезой, порой со смыслом, но анекдоты. Столь же анекдотичен и Борис Хлебников, снявший после «Коктебеля» почти-комедию «Свободное плаванье». Да простят меня профессиональные критики, но разница между «Эйфорией» и «Плаваньем» - едва уловимая. Пьют, матерятся, живут без бога в голове.
«Человек безвозвратный» Екатерины Гроховской если и добавляет какие-то краски в картину дня, только черные. Безнадежно и беспросветно там, где мы оказались. Особый патетический эффект, вряд ли заранее просчитанный, возникает еще и потому, что все актеры фильма – красивые, ухоженные, производящие впечатление людей успешных. Но по сценарию – глубоко несчастных.
И вовсе приговором смотрятся «Гадкие лебеди» Константина Лопушанского, снятые по повести братьев Стругацких. Антиутопия про косность человеческую, страх перед переменами. Про мир, где все, что не вписывается в жесткие рамки «так должно быть!», оказывается в закрытой клинике, в отделении №5. Это вам не чеховская палата №6, это страшнее. В той клинике учат жить «как надо», искренне веря в возможность успеха.
PS: Лидер тольяттинского фестиваля «Новое кино России», фильм получивший самый высокий балл зрительского жюри – «Франц + Полина» Михаила Сегала. Умная и сильная картина про настоящих людей, настоящую любовь и настоящую смерть. Жаль только, что действие происходит не в наши дни, а в Белоруссии, в 1942-ом.
Впрочем, пока где-то есть на российских кинематографических просторах маленький «Остров»...
Community Info