Ну, а тут, собственно, начинается и сам фильм. (Причем начинается чуть ли не с первой сцены, и зачем та сцена имела место быть в начале, до сих пор для меня остается загадкой).
Анатолий остаётся жить в монастыре, причем жизнь его по-прежнему связана с углём, — он служит истопщиком, и его халупа находится вдали от братьев по вере. Но вот какая интересная штука: отец Анатолий — самый популярный батюшка в монастыре. К нему с большой земли едут люди, а он дурачится, кривляется, но, в конце концов, даёт им такой совет, такое задаёт им направление, что жизнь человеческая круто меняется, и — в лучшую сторону. Вследствие чего, отца Анатолия почитают чуть ли не святым. Как миряне, так и монахи, которые, впрочем, ни за что в этом не сознаются.
Уже много лет отец Анатолий ведет мучительную, аскетичную жизнь. Причем муки, понятное дело, не от аскезы (к которой он привык), а от вечного, гложущего чувства вины за то, что он предал и убил человека. И вот он не понимает, за что же ему Бог даровал умение "помогать людям"…
Как мне кажется, Павел Лунгин был просто обязан реабилитироваться перед зрителями за своего ужасного, конъюнктурного, рекламного
У Мамонова очень фактурное лицо, и он чрезвычайно хорош в роли отца Анатолия. Хотя "святости" в его персонаже немного. А по сюжету это не так, даже несмотря на заверения отца Анатолия перед паствой (и перед зрителями), что он вовсе не отец Анатолий, но вот сходит сейчас за советом к отцу Анатолию, а тот, хоть и НЕ "святой человек", но начитанный, даст совет… Особенно убедительно у Мамонова получаются вот эти внезапные и резкие ужимки, кривляния, и порой может создасться впечатление, что отец Анатолий бесноват. А это не допуcтимо ни при каких вариантах! ...Но, конечно, в целом Мамонов вовсе не превращает своего персонажа в блаженного дурачка, ни, тем более, в бесноватого монаха, и мои претензии можно считать претензиями по мелочам. Даже более того, отец Анатолий "изгоняет бесов" из отца-настоятеля! (Таким неуклюжим образом я перехожу к другому важному персонажу). Роль настоятеля досталась Виктору Сухорукову…
Сухоруков уже давно воспринимается мной как артист большого цирка, но тут его смешное и, похоже, уже вечно комическое амплуа пришлось к месту. Отец Филарет, доброжелательный и дурашливый человек, выглядит калькой с Феофана Грека из "Андрея Рублева" Тарковского. Тот писал иконы, но был поверхностным человеком, неверящим. То же самое и отец Филарет. Свысока подшучивает, дурачится, но дурачится так, чтоб не уронить в грязь свой статус "начальника", знает меру, а всё ж таки знает не только меру, но знает кое что и о себе. И не рад этому знанию. Зато рад отцу Анатолию, и любит его, восхищается его истовой верой. Вот характерный эпизод. После пожара, захватившего и просторное жилище Филарета, отец Филарет идёт селиться именно в заваленную углем кочегарню отца Анатолия. Приходит с красивым одеялом, устраивается, снимает свои пригожие сапожки и походя рассказывает, что вот, де, одеяло се купил, когда ездил с митрополитом в Афон, а потом спрашивает: "а где ты спишь?" "Да вот тут на углю". "Ну и я тут посплю, вместе будем ночевать, вместе будем Богу молиться". Только ночка у отца Филарета не задалась, сперва Анатолий его сапоги спалил, а потом навесил на дверь замок и закрыл вьюшку: вся хижина покрылась дымом, Филарет заметался как таракан, завизжал, убоялся удушья, а отец Анатолий знай в топку подбрасывает: "Бесов, — говорит, — из тебя гоняю". Этот интересный метод по изгнанию бесов при помощи земного ада возымел практическое действие. Когда уже совсем хана настала, отец Анатолий сбил замок, а Филарет, выбравшись наружу, успокоился. Говорит: "Да, а ведь действительно, сильно был привязан я и к одеялу этому, и к сапожкам. Да и умереть боялся, без покаяния и отпущения грехов". Этот эпизод тем более характерен, что поначалу отец Филарет был преисполнен собственный подвижнической значимости от одного только переселения в чулан к отцу Анатолию. И даже помог ему отвезти тележку с углем от пристани к кладовой. Ну прям Ленин на субботнике!
Третий актер, который подыгрывает Мамонову — Дмитрий Дюжев. Конечно, видеть Дюжева в черный рясе очень забавно. Тут даже к месту будет ввернуть словосочетание "когнитивный диссонанс". Но густая борода и усы, то ли выращенные Дюжевым, то ли наклеенные гримером на его лицо, прячут тяжелую челюсть в этих зарослях, и по-крайней мере визуально Дюжев перестает напоминать тупых бандитов или десантников (к которым мы все привыкли в его исполнении). Однако, голос, манера выговаривать слова, остались прежними. Впрочем, и они здесь к месту. Обида и недоумение отца Иова выглядят очень искренними: мол, как же так, я, статный здоровый мужик, который мог бы выбивать из людей деньги и дерьмо, пошел честно служить Богу, а он мне не даёт дара "помогать людям", в отличие от тебя, отец Анатолий.
Вроде бы интересный, хороший фильм! В кои-то веки сделали достойное кино на модную нынче тему о православии, и как будто бы без оглядки на слово "мода". Фильм мог бы быть просто великолепным, если бы…
Вот, казалось бы, ерунда. На службах отец Анатолий молится в пику всем вполоборота к алтарю. Это нервирует монахов. Но ведь отец Анатолий весь фильм их нервирует! Нервирует почему? Потому что его вера более глубока, чем их вера, и потому что с людьми он прост — поэтому-то к нему миряне и тянутся. Зачем же понадобилось режиссеру брать его и ставить в одном валенке и в одном носке вполоборота к алтарю? Этакий "бунтарь без причины". Нарушает обряд. В одной из предыдущих сцен отец Анатолий посоветовал отроку: "Молись, как умеешь", — и это было обоснованно, это было понятно. Но режиссеру понадобилось продемонстрировать слова отца Анатолия еще более наглядно, но вместо наглядности получилась неумелая наивность. Речь ведь не о молитве идет, а о ритуале. Этот дешевый, комический, популисткий трюк нарушает целостность образа отца Анатолия. Типа, у него какой-то свой Бог, особенный, и говорит он с ним по-особому. Но разве ж отец Анатолий сектант, какой-нибудь раскольник? Что он тогда делает в православном монастыре столько лет? Такой глупый парадокс моментально ставит режиссера в положение поверхностного отца Филарета.
Но сильнее всего разочаровывает финал. Такое ощущение, что его приглаживали, отсекали острые углы, адаптировали для якобы незатейливой и туповатой публики. Уже словно слышатся оправдания режиссера: у нас ведь художественный фильм, там должно быть все взаимосвязано, все сюжетные линии должны быть ровными и одинаковыми, как магазинные макароны. Необходимо, мол, поставить жирную, убедительную, логичную точку. В результате же фильм превращается из душеспасительного, ободряющего фильма в душещипательную мелодрамку, которую посмотрел — и забыл.
Оказывается, Тихон выжил! Отец Анатолий спасает его дочку от бесов, узнаёт удивительную новость о том, что Тихон выжил и даже стал адмиралом (кстати, с какой интересно стати капитан баржи стал адмиралом?), — и теперь может помереть спокойно! Вот уж действительно, просто охренеть…
А если бы Тихон не выжил? Следуя логике авторов, можно ради смеха предположить, что тогда так и ходил бы отец Анатолий вечным жидом по этому острову!
Одним махом убивается великое христианское таинство, которому посвящен фильм, — ПОКАЯНИЕ.
Да даже с мещанской точки зрения отец Анатолий и церковь теперь выглядят глупо. Каялся, каялся отец Анатолий весь фильм, весь "освятел" — и делал это, как выясняется, почем зря. Ну чистой воды перепев фабулы "Конформиста" Бертолуччи, правда, под другой идейный аккомпанемент. В любом случае, в фильме начинает явственно звучать мотив обмана. Который является даже не самообманом бедолаги Толика, а обманом со стороны Бога, намеренно скрывающего от отца Анатолия правду насчет Тихона, но охотно открывающего для него тайны всех остальных людей. Происходит словно бы "натуральный обмен" — в качестве компенсации за необоснованные душевные страдания отцу Анатолию даётся дар "помогать людям". "Обмен" (о котором, кстати, тоскует отец Иов, сознательно обменявший земную жизнь на жизнь монастрыскую), превращается в "обман", а всё, что было божественного, покрывается пылью чего-то нечестного и неравноценного. Как бы получается, что отцом Анатолием просто воспользовались, а когда необходимость им пользоваться исчезла, он получил прощение. Причем, что совсем уж ни в какие ворота не лезет, ему оказалось достаточно получить прощение от самого что ни на есть земного, далекого от церкви и Бога, Тихона. Одна эта сюжетная коллизия говорит о том, что фильм сильно далек от православия и вообще христианства, хотя, вроде бы, он снят про батюшек и про монастырь.
Нет, конечно, намерения Лунгина были благими, а что получилось? Режиссер заземлил драму, опошлил, сыграл на публику. В результате получился трусливый псевдоглубокий фильм на модную тему, который снимали как будто затем только, чтобы в очередной раз заявить во всю глотку на международных фестивалях о "русской соборности, духовности и красной рыбе из Баренцева моря". Очень жаль. Три другие рецензии на этот фильм, а также рецензии на другие фильмы читайте в журнале ЭКРАНКА.РУ!
Community Info