Делез в "Кино" упоминает статью Франсуа Реньо о формальной системе Хичкока, и, в частности, его анализ геометрических форм, характерных для того или иного фильма. Относительно "Психо" Реньо обращает внимание на "ломаные линии и контрастную черно-белую структуру кадра". К этому можно добавить, пожалуй, монотонные ряды вертикальных или горизонтальных линий, начинающиеся еще в заглавных титрах, и затем навязчиво появляющиеся снова и снова - как жалюзи на окнах отеля в Финиксе, купюры в пачках денег, складки штор, ступени и столбики перил в доме Нормана Бейтса и так далее. Сюда же примыкает и резкое вертикальное движение черного лезвия ножа на фоне белого тела в сцене убийства Марион. Это рассечение пространства - обычно сопряженное с потерей глубины кадра - как правило, связывается с нарастающим напряжением, ожиданием события. Распад личности Нормана Бейтса подчеркивается противопоставлением геометрической чистоты прямых линий помещений внутри дома (царства Матери) и гостиной мотеля, уставленной чучелами птиц - символами имитации жизни, основного занятия Нормана.
Прячась в гостиной, Норман должен бы стать самим собой - но кем? Его жесты, походка, ракурсы, в которых он нам показан, не оставляют сомнения - искусный чучельник сам превращается в птицу, существо не просто нечеловеческое, но, для Хичкока, абсолютно чуждое (и, как следствие этой чуждости, враждебное - вспомним более поздних "Птиц") человеку. Его раздвоенность, кстати, тоже может быть понята как "птичья" - ведь многие птицы, глядя на мир, видят два непересекающихся поля зрения; и нож, орудие убийства, чем-то похож на птичий клюв. Окончательно это превращение становится очевидным в финале фильма, где Норман кутается в одеяло, словно большая птица - в свои крылья.
Именно эта, нечеловеческая природа Нормана, на мой взгляд, объясняет трансформацию еще одного типичного хичкоковского мотива - "протянутой руки" - в сцене убийства. Умирающая Марион протягивает руку в безнадежной мольбе о спасении - но этот жест не может быть направлен к Норману, ибо жесты - средство коммуникации людей, он же уже не человек. Таким образом, жест становится направлен непосредственно в зрительный зал, к зрителю. Хичкок подчеркивает это и усиливает эмоциональное воздействие этой сцены тем, что в завершение жеста - уже перед "падением в пропасть" (еще один хичкоковский мотив, здесь реализуемый как падение тела Марион на пол ванной комнаты) - рука хватает край занавеса - очевидной метафоры киноэкрана - словно вырываясь в предэкранное, "реальное" пространство. Этот порыв, однако, обречен - хотя бы из-за самой природы кино - и Норман топит в озере тело Марион, завернутое в тот самый занавес.
Community Info