Начало «новой волны» обычно связывают с появлением в 1963 году несмешной комедии Милоша Формана «Черный Петр». Непрофессиональные актёры, полуимпровизированная съёмка в естественных интерьерах, слабодраматичный сюжет, связанный с подростками – ну, продвинутые зрители сразу опознали влияние «400 ударов» Франуа Трюффо (именно с этого фильма началась французская «новая волна»), а те, кто поумнее, сообразили, что поляк Ежи Сколимовский с фильмами «Внешние приметы» и «Вальковер» оказал на Формана большее влияние, чем Трюффо. Приз в Локарно и последовавшие за «Черным Петром» фильмы Веры Хитиловой, Эвальда Шорма и Яна Немеца закреплили восприятие фильмов из Чехословакии как высказывания единомышленников. Примерно как во Франции из журнала «Кайе де Синема» вышли «нововолновцы».
Новое чехословацкое кино было объеденино скепсисом по отношению к обществу и пристрастием к каллиграфии. Формализм режиссёров этого направления несомненен. Они старались создавать в первую очередь стильные фильмы, для них «как это сказать» было ничуть не менее важно, чем «что сказать». А идеология в этих фильмах отсутствовала. Они радикально (хоть и без озлобленности) отказывались воспринимать мир в «советских» или «антисоветских» категориях.
Подросток из «Черного Петра» с замечательным равнодушием воспринимает все попытки старших достучаться ло него – позже эту схему использует Карен Шахназаров и приобретёт любовь советских смятенных интеллигентов, но фильм Милоша Формана соотносится с «Курьером» как картина Ренуара со своей репродукцией в журнале «Работница».
Хитилова задела ту же тему последовательного ауствайдерства молодёжи с женской точки зрения и после жёсткого «О чём-то ином», издевательски демонстрировавшем связь телесной дисциплины с социальным конформизмом, в середине десятилетия разразилась анархистскими «Маргаритками», фильмом совершенно беспощадным, очень смешным, экстрвагантно смонтированным и оскорбляющим нравственность. Забегая чуть-чуть вперёд, могу сказать, что некоторые киноинсайдеры, посмотрев, как лихо Вера Хитилова применила в «Маргаритках» опыт братьев Маркс, помноженный на отчаянность Лоурела и Харди, пришли к выводу: дальше ехать уже невозможно, фильм останется уникальным. Но Хитилова сделала свой следующий фильм – «Мы вкушаем плоды райских деревьев» - абсолютно в той же разнузданно-балетной манере, но о другом и иначе. Она не повторилась. Впрочем, это я забегаю сильно вперёд, потому что «Плоды райских деревьев» были сняты в 1968 году, легли на полку, заодно из проката были изъяты «Маргаритки», а Вера Хитилова потеряла возможность снимать кино на восемь лет.
Эвальд Шорм, стартовавший в то же время, наверно, самый малоизвестный из великих европейских режиссёров. Или один из самых малоизвестных. Впрочем, это не умаляет масштаба его ума и таланта. В 1964 году полнометражный дебют Эвальда Шорма «Отвага на каждый день» хладнокровно констатировал невозможность прыгнуть выше головы и обрыв социальной мобильности: талантливый рабочий упирался головой в потолок социальных возможностей и осознавал невозможность карьеры.
Тут же, рядом с этими социальными фильмами, оформилось ещё одно направление чехословацкой «новой волны» - Ян Немец в «Алмазах ночи» использовал времена оккупации как метафору «условий человеческого существования» и решительно вышел за пределы «военного кино». Двое беглецов из концлагеря бегут не просто по лесу, они проносятся по своему «внутреннему ландшафту», то и дело сбиваясь с дороги и утыкаясь в тупики собственной психики. Тут открывались две возможности: идти по тропе социальных памфлетов или свернуть к сюрреализму. Сам Ян Немец, кстати, двинулся сразу по двум путям. В 1966 году он снял мрачный политический водевиль «О торжестве и гостях», не устаревший до сего дня, и тут же удивил зрителей сюрреалистическим экзерсисом «Мученики любви».
Всё это были фильмы для продвинутого зрителя. Но чешские режиссёры не забыли про простого, как две копейки, посетителя кинотеатра. Войтех Ясны, режиссёр опытный, начинавший ещё в 1950 году – в компании словака Карела Кахини, о котором речь впереди - присоединился к молодёжи со сказкой «Вот придёт кот». Милая, забавная сказка с бродячим цирком и волшебным котом, вообще-то, затрагивала довольно сложные, даже болезненные темы. У кота оказывалось свойство делать зримой человеческкую ауру. В его присутствии было невозможно лгать. Любая ложь, любое предательство тут же становились очевидны для всех. Последствия сами можете вообразить. А рядом с этой ехидной сказкой расцвёл цветок чистой киногении – «Лимонадный Джо» Олдржига Липского, продолживший эстетические штудии Карела Земана и открывший дорогу гротескам Вацлава Ворличка.
В общем, чехословацкие фильмы 1963-1964 годов сразу же раскинули палитру, краски которой использовались добрых пятнадцать лет. Но пик новой волны, конечно же, пришёлся на 1966 год.
Community Info