desyateryk (d_desyateryk) wrote in drugoe_kino,
desyateryk
d_desyateryk
drugoe_kino

Categories:

«В лучах солнца». Интервью с автором (фрагмент)

30kino

На прошлой неделе я уже писал о неигровом фильме «В лучах солнца», посвященном жизни одной семьи в Северной Корее. Сегодня я предлагаю вам интервью с автором этой без преувеличения феноменальной картины, российским и европейским режиссером-документалистом украинского происхождения Виталием МАНСКИМ.
(полную версию разговора можно прочесть у меня в ЖЖ)

«ПХЕНЬЯН САМ ПО СЕБЕ – КАК ФИЛЬМ УЖАСОВ»

- Вы уже много рассказывали о КНДР. А что там для вас оказалось самым страшным?
- Совокупность. Потому что отдельные вещи там все же похожи на аттракцион. А совокупность – завораживающая. Пхеньян сам по себе – своего рода фильм-хоррор… Где-то к концу первой экспедиции у нас возник психоз, что могут ночью войти, пока мы спим, и вынести наши материалы. Конечно, там никто бы ночью не забирал, просто бы остановили и сказали: «Всё из карманов», без церемоний. Но мы стали наши номера баррикадировать. Каждый вечер выстраивали конструкции из стульев, чтобы двери не открылись, и делали это абсолютно искренне, не стыдясь. Сейчас рассказываю об этом и думаю: «взрослые люди же…» Вот к чему приводит пребывание там.

- Мне среди прочих показался очень характерным эпизод, когда все эти празднично одетые мужчины и женщины вдруг выходят из троллейбуса и начинают его толкать. Есть ли этому рациональное объяснение?
- Сугубо технически – постоянно отключается электричество в городе. Соответственно, троллейбусы прекращают движение. Никакого прикладного смысла в этом кадре нет, это одна из красок, так же, и как эпизод с очередью, заворачивающей за угол дома. Мы даже не знаем, за чем она стоит, по талонам или за деньги, почему ночью – нет объяснения. Просто подобные эпизоды дополняют общую атмосферу. А еще есть вещи, которые в описании выглядят сильнее, чем смотрелись бы на экране.

- Например?
- Мы жили напротив Национального театра. Площадь перед ним по ночам всегда была освещена. Это нечастое явление в Пхеньяне – там очень экономят электричество. И вот туда, к этим лампам, каждую ночь ходили люди. Под каждой лампой стояло несколько человек и что-либо читали или писали. Представляете себе? Но кинематографически это не работало. А троллейбус на экране срабатывает, хотя объяснение этой сцене может быть самое тривиальное.

- Кстати, в сцене с троллейбусом, как и в некоторых других моментах, наложена довольно эмоциональная музыка. Зачем она понадобилась? Ведь все происходящее само по себе красноречиво.
- Мне были необходимы эмоциональные подпорки. Есть ортодоксальная точка зрения, запрещающая использовать музыку в документалистике. Но когда инструментарий крайне ограничен, тебе, конечно, нужны дополнительные средства для создания атмосферы. Я дал композитору точное режиссерское задание и остался очень доволен – он меня правильно понял.

«ЭТА РАБОТА БЫЛА ПОЛНОЦЕННОЙ РАЗВЕДОПЕРАЦИЕЙ»

- Наверно, вам пришлось опустить еще много любопытных деталей.
- Но нам не очень много удавалось снять. Мы могли независимо снимать только из окна моего гостиничного номера. Я пытался добиться разрешения на съемку на любой улице, по выбору наших сопровождающих, но так его и не получил. Так что делалось это так: например, мы работаем в школьном дворе, втихаря ставим объектив на 600 миллиметров и снимаем соседний дом, чтобы получить хоть какой-то вид, не прописанный в сценарии. Или таким же образом, используя как прикрытие памятник вождям, снимаем город.

- А как вам удавалось сохранять несанкционированный материал? Я читал, что оператору доводилось для этого чуть ли не в туалете прятаться…
- Вообще эта работа была полноценной разведоперацией. Приходилось в гостинице между собой разговаривать, используя понятную только нам терминологию. Например, дублирование материалов называли стиркой носков: «Как там носки?» – «Замочил. Еще минут 20, а потом простирнем». Опять же, это влияет на психику. У меня были пару раз срывы.

- По какой именно причине?
– Когда ты не в номере, то находишься в окружении сопровождающих. Ты не можешь даже просто посмотреть в окно. Я ему уже говорил: «Слушай, ты можешь отойти на 10 шагов? Я хочу постоять один, и все». Камеры нет, ничего, а он не понимает – мол, да что я делаю, я ж тебе помогаю! У них задание – стоять рядом с нами. И это сносит крышу. Когда оператор идет в туалет, сопровождающий стоит у туалета. Там все так.

- Хорошее знание аппаратуры, очевидно, вам очень помогло.
- Просто знание. Они таковым не обладают.

- Похоже, это прокол правительства, что приставили к вам некомпетентных филеров.
- А там нет компетентных. Они не знают, что существует новое оборудование. Мы можем зайти на сайт, посмотреть, что к чему. Там в Сеть никто не заходит, бумажной информации тоже нет. Их, конечно, обучают, но есть моменты более важные, чем кинодело, да и съемки очень редко происходят - отсюда и проколы.

«Я НАЧАЛ ПОЛУЧАТЬ УГРОЗЫ, КАК ТОЛЬКО СТАЛО ИЗВЕСТНО, ЧТО ФИЛЬМ ГОТОВ»

- Ваша героиня, восьмилетняя школьница Зин Ми, ее родители - это реальная семья?
- Да. Другой вопрос - живут ли они реальной семейной жизнью. Непонятно, живут ли там вообще семьями в общепринятом смысле. Потому что люди на фабриках, где мы снимали, живут в бараках на территории фабрики, дети, по всей видимости - при школе. Я видел соответствующие помещения. Все остальное под вопросом – все ли там так живут, или есть дни, когда семьи объединяют, закреплены ли за людьми квартиры или есть что-то вроде домов свиданий? То, что я сейчас говорю – скорее мои ощущения, которые опираются не на факты – фактов там нет, потому что нет открытой информации – а на то, что я реально видел. Я совмещаю различные наблюдения и из них могу делать умозаключения. Можно, например, вспомнить фильм «Красная капелла», также снятый в КНДР, где режиссер заметил, что на улицах нет инвалидов. Они отсутствуют как элемент нормального общества. Он сам приехал с инвалидом, который хотел пообщаться с кем-либо в таком же положении, стал задавать им вопросы – и они во всей КНДР не смогли отыскать ни единого инвалида.

- Знаете, возникают опасения за свободу и жизнь тех, кто попал к вам в кадр, а также службистов, присматривавших за вами…
- Конечно, могут наказать, что проморгали нас. Но могут также наказать просто за факт их собственного существования. Они уже и так все наказаны. Ты никак не можешь на это повлиять. Твой вопрос должен быть на входе: ты туда входишь или нет? Точка. Никаких нюансов. Ты вошел – все. Вот так.

- Вам угрожали?
- Как только стало известно, что фильм готов, я начал получать прямые и косвенные угрозы, официальные ноты протеста тоже были. Всё это я переносил более-менее комфортно, потому что это открытая ситуация. Когда до властей КНДР дошло, что я не живу в России и у российского государства нет прямых форм воздействия на меня, вдруг пошли письма абсолютно елейного свойства, мол, дорогой вы наш, любимый и уважаемый, приезжайте к нам, нужно поговорить – и это вот реально напрягало. Выходит, мир в их представлении настолько плоскостной, что можно человеку написать письмо и он поедет в страну, где, как ему известно, неделю назад на 15 лет посадили студента, укравшего в гостинице плакат с вождем – поедет, чтобы добровольно сесть до конца жизни, что ли?


Дмитрий Десятерик
Subscribe

promo drugoe_kino july 15, 2019 16:23 1
Buy for 100 tokens
Начинание прошлого года не оказалось единичной акцией, и вновь московское лето украшает отличный Кинофестиваль на Стрелке с ОККО. Старт уже в эту пятницу, 19 июля. Последний сеанс в воскресенье, 28 июля. Каждый вечер в летнем кинотеатре на Стреке будем смотреть один, а где и несколько фильмов.…
  • Post a new comment

    Error

    default userpic

    Your reply will be screened

    Your IP address will be recorded 

    When you submit the form an invisible reCAPTCHA check will be performed.
    You must follow the Privacy Policy and Google Terms of use.
  • 10 comments