Не успели киноманы оправиться от Солнечного удара, как навалилась новая беда – набросился на них страшный зверь Левиафан. А я – премудрый калач. Сижу тихо, просматриваю свои архивы. Там и обнаружил «Кококо». Что сказать? Фильм, вполне смотрибелен, хотя поверхностен и лёгок остаточными впечатлениями, которые быстро бы растворились, если бы не одно но. Не то «но», из анекдота:Конница Буденного стояла над обрывом. И все бы ничего, если бы не одно «но!».
В фильме «но» материализовалось неожиданным для меня способом: Анна Михалкова, творческий дар которой до сих пор не вызывал у меня никаких откликов в душе, вдруг получила роль, идеально сшитую по её фигуре. Я не только о внешних данных, хотя можно сказать, что они стали фундаментом для выстроенного ею образа бесформенной и растрёпанной интеллигентши среднего возраста. Актриса так естественна в роли бедной Лизы, что кажется - не играет, а просто так живёт. Но о сюжете чуть позже. Начну плясать от печки, то есть от Дуни Смирновой - режиссёра и, частично, сценариста. Легко представляю, как терзала бы какую-нибудь Клаву Столичную или Фросю Немирову, сними они этот фильм, ядовитая парочка Смирнова-Толстая, как мелькал бы в «Школе злословия» их раздвоенный язык – и укус, укус, укус. Тема-то преаппетитнейшая - интеллигенция и народ. Оказалось, в своих претензиях к другим Дуня гораздо требовательнее, чем к себе. О «Кококо» можно сказать так - замах на рубль, а удар на копейку. Хотя, может быть, она не претендовала на громкое слово, а так и было задумано – полутьма, полушёпот? Жизнь болота, в которое бросили небольшой камешек? Душа мастера потёмки, не буду прорываться на чужую территорию в поисках ответа. Лучше о том, что увидел.
Не случайно, наверное, среди незапоминающихся своей обыденностью разговоров выпирает, как костыль, беседа Лизы со своим бывшим мужем, которая, в лучших традициях российской действительности, произошла на кухне – нашем традиционном месте повышенной активности памяти, ума и совести. Именно режущая слух неестественная книжность и затёртость шаблонных фраз из арсенала народников 19-го века на тему вины образованного класса перед народом и должна была, как маячок, высветить для зрителя основную проблематику фильма – интеллигенция и народ. Или, вообще, одна только интеллигенция, что тоже характерно для некоторых её представителей и объяснимо неиссякаемой страстью к самопознанию, отягощённому самобичеванием. Тем самым, зрителю дали понять, что перед ним не заурядная бытовая история из жизни тёток, а фильм-рассуждение, замахнувшийся на вопросы высокой значимости. Как же показана в «Кококо» интеллигенция, эта постоянная головная боль России? Мрачновато и пессимистично, что уж греха таить. На дворе двадцать первый век, но прослойка почти не изменилась с позднесоветских, как минимум, времён. Думаю, умышленно интеллигенция представлена работниками Кунсткамеры, где они сами мало отличимы от своих экспонатов. Затхлая, мелочная, склочная атмосфера отношений. Неустроенная, полуобжитая квартира героини – пыльная, в серо-буро-малиновых тонах, где беспорядочно перемешаны безделушки и ценные вещи. Символична почти поголовная бездетность этой компании, как будто бы авторы отказали им в праве на продолжение. Что касается народа, то в картине он не столь многочисленен и представлен всего одним экземпляром. Яне Трояновой (Вика) не впервой играть разбитных, потрёпанных жизнью женщин, получился у неё такой образ и здесь. Хотя мне, почему-то, не очень приятно видеть это на экране. Как-то неловко, кажется наигранным. Особенно, на фоне естественности Михалковой. Как и положено, контакт интеллигенции с народом проходит неровно. Финал неожиданен и кажется нелогичным, но надо же было как-то заканчивать эту историю. Детали обсуждать не буду – вдруг кому-нибудь захочется посмотреть «Кококо».Но это ещё не всё. Во время погружения в работу Дуни Смирновой я всё сильнее укреплялся во мнении, что «Кококо» – это пародия на «Собачье сердце» Булгакова. Судите сами: Лиза приводит в дом случайную попутчицу или, другими словами, подбирает её на улице. С этого момента на экране начинается операция по превращению «хабалки» в интеллигента начального уровня, с привлечением в качестве ассистентов друзей из близкого окружения. В процессе приобщения мужская часть интеллигенции использует представительницу народа по прямому назначению, не только не ставя перед собой других задач, но и не видя их, тем самым мешая воплощению амбициозных планов в жизнь и внося сумятицу в душевный мир
Такое вот кино получилось у Дуни Смирновой, преподавателя из школы злословия.
П.С. Прошу отметить: столько понаписал, и ни слова о Чубайсе!
Community Info