Едешь в поезде. Окно грязное, заляпанное и почему-то синее. Едешь - и мир за окном кажется не то что совсем синим, но, во всяком случае, гораздо более синим, чем на самом деле. Будто бы не сбалансированным по белому.
Живёшь в городе - и видишь только лица. Лица в поездах, за окнами поездов, на рекламных щитах большие лица, лица на улице, и дома лица, и в зеркале - лица. И мир не то чтобы состоит из одних только лиц - он кажется перегруженным лицами, будто не в городе, а в бочке живёшь, карп карпом: куда ни повернись - карпьи глаза и морда карпья тычется.
Одиночество Адель, кажется, предопределено стилистически. Куда ни ткнись - лицо, лицо, лицо. И сама Адель - лицо. И разве что тело ещё - когда режиссёру захочется поэстетствовать, красоту переплетённых женских тел воспеть.
Одиночество Адель из-за того, что в фильме о ней практически нет второго плана - только первый, на котором - лица, люди, люди да лица, да ещё люди, да люди ещё, пожалуй. Если убрать из этого мира человека - ничего не останется, потому что не то что целого мира - простого интерьера тут нет. Потому: теряет Адель своего человека - и ничего не остаётся ей, и растворяется она в синем пейзаже. Промелькнула - будто увидел её в окно поезда - и уже нет её.
В этом фильме человек изображён или сам по себе, или в мелканьи других людей, или - редко - как элемент пейзажа. Причём пейзажа неживого, символического, как на картинах средневековых художников.
Адель изначально обречена, в мире этого фильма сложно не стать одиноким. В мире сложно не стать одиноким, если мир состоит из одних только лиц, и, в первую руку, твоего собственного.
В общем, причина одиночества Адель - монтаж. Иногда мастерский, как в сцене объяснения в ресторане (пронзительной!), иногда оправданный, иногда какой-то растерянный. Мир Адель смонтирован мёртвым, единственное живое в нём пятно - эпизоды с детьми, просто потому что дети не играют - живут.
Ещё причина одиночества Адель - в композиции, шаткой, щербатой. В бесформенной системе персонажей. Был любовник-учитель, и нету. Бог с ним, но: были родители, и бесследно исчезли, был лучший друг-гей, и пропал. Есть только Адель и её влюблённость, только Адель и её любовь, только Адель и её жизнь, и наконец: только Адель.
И ещё причина одиночества Адель - в безвременье, опять же, композиционном. Жизнь её в первых двух главах не течёт ровно: её жизнь разорвана, растаскана на сцены, часто грубо, начерно состыкованные (как, например, в той части, где сцены интимной близости героинь перемежаются со сценами знакомств с родителями).
Литература, кино сотканы из времени, неразрывного течения человеческой жизни. Как возможен фильм, как возможна книга без времени? Тем более, если этот фильм озаглавлен: "Жизнь"?!.. Ведь, пусть его, пусть из глав, но уж наверное не из эпизодов и мелких сцен состоит эта самая жизнь.
Словом, что тут добавить, одиночество Адель - одиночество всякого, кто живёт в мире, где лица и нет интерьеров. Жалко её светлой жалостью, жалко всякого сироту, потерянного в пространстве, и спасибо создателям фильма за это чувство.
Community Info