Не так часто бывает, что бы фильм захватывал буквально с первой минуты и не отпускал до самого последнего кадра, а потом заставлял бы думать о себе снова и снова, причем в разных оценочных категориях и смыслах. «Рай –сейчас» именно из числа таких фильмов, хоть немногочисленные отзывы в рунете большей частью и полны эпитетов в стиле «скучно и ни о чем». В то же время, в 2006г. фильм получил «Золотой глобус» в категории «лучший иностранный фильм» и номинировался в аналогичной категории на Оскар, что само по себе говорит о многом, хотя бы о том, что незамеченным он не прошел, да и рейтинг на IMBd достаточно высокий – 7,4.
Сложность в оценке увиденного на экране совершенно не имеет отношения к фильму как таковому, сам по себе, на мой взгляд, он безупречен и заслуживает только аплодисментов. Здесь тот случай, когда политический контекст может сильно повлиять на восприятие в целом и многое уже зависит от личностных установок и взглядов на проблему, являющуюся смысловым ядром фильма – терроризм на почве израильско-палестинского конфликта. Особенность фильма в том, что формально он считается палестинским (хотя проект является международным и помимо Палестины в нем задействованы Германия, Франция, Нидерланды и Израиль) и представляет собой взгляд именно палестинцев, хотя сам режиссер палестинец чисто номинально – родился в Израиле, живет в Нидерландах, т.е. космополит в истинном смысле слова, а значит – человек со стороны и «эти стихи не написаны кровью». Присутствует в нем и некая осторожность – мы видим как несладко живется в Палестине, видим отношение палестинцев к затянувшемуся конфликту, но сам по себе Израиль практически остается за кадром, это некое едва ли не мифическое пространство, в отношении которого построена рефлексия персонажей фильм. Разумеется, являя собой «взгляд с другой стороны», фильм полон сочувствия именно к палестинцам, которые выступают в роли жертв, но первопричина всего этого бедлама особо и не затрагивается, правы они или нет в своем негодовании – вопрос, выведенный за скобки, внимание сконцентрировано на том «как не надо делать сейчас, что бы потом стало лучше» и рассматривается не причина возникновения терроризма, а терроризм сам по себе, его едва ли не бытовая составляющая – что и как, в какой последовательности, кто может оказаться в числе таких вот добровольных шахидов. Разумеется, претендуя на сложность и многоплановость, фильм осуждает терроризм сам по себе, но сочувствует тем террористам, которые в силу своей ограниченности, обусловленной социокультурной средой, крепят к своим телам взрывчатки и готовы проститься с жизнью, искренне веря, что впереди их ждет только рай. Иными словами, «Рай - сейчас» только производит впечатление фильма, который идет против течения в своем сочувствии террористам и симпатии к палестинцам, т.к. и то и другое носит исключительно общечеловеческий характер, сами же по себе острые углы виртуозно обойдены, а режиссер выступил в образе балерины, которая изящно станцевала на минном поле и не взорвалась. Наверное, это хорошо и уж во всяком случае чрезвычайно талантливо, но радикальность жеста отсутствует напрочь, а вот намек на некую форму либерального конформизма – вполне. Однако, мне как человеку аполитичному все эти подтексты не слишком важны, для меня «Рай- сейчас» - экзистенциальная драма о сложности выбора, филигранно разыгранная абсолютно неизвестными мне актерами.
Сюжет фильма довольно прост: двое друзей-палестинцев, Саид (Kais Nashif) и Халед (Ali Suliman) работают автомеханиками за гроши, их жизнь проста и непримечательна ничем, кроме одного факта – оба являются членами террористической группировки и ждут часа, когда получат первое и последнее в своей жизни задание – надеть пояс шахида и взорвать себя где-нибудь на территории Израиля. Они не злодеи и даже на религиозных фанатиков не слишком похожи, всего лишь обычные молодые мужчины, Саид – молчаливый и меланхоличный, Халед – импульсивный и драчливый, оба не женаты и скорее всего даже девственники (строгость нравов в мусульманской среде, особенно у религиозных людей, вполне ожидаемо может обернуться добровольным целибатом, ведь Аллах требует целомудрия). Час, когда требуется исполнить предначертанное, как всегда наступает внезапно и застает врасплох – когда не успел купить фильтры для воды, обещанные матери, когда появляется девушка, которая может занять место в не знавшем любви сердце. Просто приходит идейный наставник и с доброй улыбкой сообщает, что пора, брат, пора, Тель-Авив ждет тебя и на голубом глазу уточняет: «Ты ведь счастлив?». Халед вполне себе счастлив и разве что в ладошки не хлопает, хотя семья у него большая и расставаться с ней ему, пожалуй, жаль, а вот Саид более сдержан в эмоциях и просто соглашается, что счастлив. С этой мыслью, что «пора исполнить долг» герои проводят вечер и ночь, а на следующий день под пафосные наставления идейных вдохновителей записывают на видео «обращение к захватчикам», свершают омовение, состригают буйные кудри и прикрепив взрывчатку на тело облачаются в строгие костюмы, которые так отличаются от потертых футболок и джинсов, к которым оба привыкли. Остается самое сложное – перейти границу и доехать на автобусе до Тель-Авива, где им и предстоит свершить двойное самоубийство во имя свободы и попранных прав. Механизм отработан, проколов быть не должно, но все идет наперекосяк и оказавшись разлученными волей нелепого случая Саид и Халед моментально перестают быть ангелами мщения при исполнении, их новая неожиданная роль – загнанные в угол жертвы обстоятельств, которым впору подорвать себя где угодно, либо прослыть трусами и предателями. Их бесконечные метания, осмысление сути происходящего, попытка принять самостоятельное решение и составляют вторую часть фильма.
Вначале фильма окатывает волной ужаса от того, с какой простотой и естественностью в жизни простого человека могут сочетаться заботы о хозяйстве и мысли о высшем предназначении, с какой циничной непринужденностью человек, известивший о том, что «пора пришла» может заночевать в доме у другого человека, семья которого не подозревает, что «друг семьи» явился за жизнью их сына или брата. По-настоящему поражает как в одно и то же время одно и то же событие может вызывать абсолютно разные реакции – один смотрит в камеру и вырывает из сердца с кровью слова, которые по сути являются последними сказанными словами в жизни, другой в это время спокойно достает из пакетика еду и начинает жевать, но и это несоответствие реакций объясняется степенью вовлеченности – одному предстоит подорвать себя, другому – просто снять на камеру его прощальную речь. И все же – должно ведь быть осознание величия момента, но в том и ужас, что его нет, просто кто-то использует кого-то. «Рай – сейчас» полон вот таких моментов, явно демонстрирующих, что слова о высшем предназначении всего лишь средство манипуляции людьми, которые не являются чудовищами изначально. И, конечно, эти люди не всегда наделены высоким интеллектом: когда потенциальная возлюбленная Саида (к слову, свободно перемещающаяся из Израиля в Палестину и являющая собой «голос разума» и интеллекта) спрашивает его чем он занимается в свободное время, тот отвечает что-то в стиле «иногда хожу к друзьям, мы курим кальян». Но Саид, в отличии от Халеда, далеко не типичный пример человека, готового одеть пояс шахида, им движут куда более сложные причины, чем жажда попасть в рай и стать героем, но это становится ясно только ближе к финалу.
Если первая половина фильма представляет собой фиксацию «сочетания несочетаемого», тяготея к драме реалистической, то вторая половина – чистая экзистенция: центр внимания смещается на Саида, оказавшегося в настоящей ловушке: он понимает, что его поступок не столь уж и героический, но должен сделать выбор между жизнью в позоре и сомнительной славой в смерти, твердо зная, что его собственное представление о том что правильно совершенно не впишется в тот свод правил, которых придерживается община, на которой замкнулся его мир. Саид еще жив, но при этом он уже мертв (омывание тела перед выходом на задание приобретает символически оттенок – так обмывают уже умерших) и может ощущать свою смерть физически – она стягивает его тело поясом, а он может как призрак-невидимка украдкой взглянуть в окно своего дома и увидеть какая она жизнь в этом доме и вообще в его родном городе – без него. Последний день жизни человека, знающего что он мертвец куда страшнее факта самой смерти, которая будет быстрой и безболезненной.
Из описания можно подумать, что фильм как минимум душераздирающий, но одно из главных его достоинств в отсутствии всякого рода истерики, сентиментальности и какой-либо попытки манипулировать эмоциями зрителя. Тем сильнее эффект ощущения сжимающейся пружины, которая вот-вот разожмется и мало не покажется. Меня пугала мысль, что в финале этот эффект будет испорчен чем-то банальным вроде взрыва в кадре, или его звуком за кадром, но режиссер поступил умнее и тоньше, а выражение глаз Саида не задолго до того как погаснет экран врезается в память навсегда.
Экзистенциальная драма о людях в тисках обстоятельств и некоторой мировоззренческой слепоты в любом случае куда интереснее просто триллера о террористах, но для массового зрителя это скорее минус чем плюс. В этом смысле довольно интересно взглянуть на разные варианты трейлеров к фильму:
глядя на первый вариант (для американского проката), можно решить, что увидеть предстоит крутой экшн, где все как положено - погони, драки и поцелуй со знойной красоткой (к слову, единственный во всем фильме). Ах да, и разумеется "заглавная песня" (смотрел вроде внимательно, но не помню что бы она там вообще была):
Скачать ролик | Все ролики к фильму | Информация о фильме...
второй вариант (мировой кинопрокат) по духу куда ближе самому фильму. Что называется - почувствуйте разницу:
Community Info