А Быков решил сложнейшую проблему возведения эклектики в изыканный стиль ещё в 1971 году. В «Телеграмме». Неудивительно, что переимчивый Сергей Соловьёв вплоть до «Наследницы по прямой» черпал вдохновение в фильме Ролана Быкова, никогда не поминая его публично. Кстати, «Наследница по прямой» - попытка развить сюжет «Телеграммы» в творческой полемике с Роланом Быковым. С катастрофическим для Сергея Соловьёва результатом: его высокодуховная «наследница» оказалась наглой самозванкой, парвеню, в отличие от настоящей принцессы Ролана Быкова.
«Телеграмма» начинается с пугающего эпизода: люди на заваленной снежным месивом улице молча, сурово, упорно смотрят в одну сторону. Смотрят автомобилисты и застывшие на тротуаре прохожие, смотрят пассажиры троллейбусов и «гости столицы» в экскурсионном автобусе. Наконец со скрипом растворяются дверцы и откуда-то из-за кулис выезжают грубо сделанные куклы, дёргающиеся, совершающие механические недожесты... Это часы на Театре Кукол, полдень! И все люди на улице разражаются единовременным диким бессмысленным хохотом и тоже приходят в движение, разъезжаясь в разные стороны. Фильм пошёл. Толпа, давка, истерические крики. Весёлые предновогодние хлопоты, апельсины в советском шампанском... Москва, представленная в фильме, ужасающе похожа на реальную Москву. Ни в одном из советских фильмов, кроме этого, нет характерного для Лучшего Города Земли ощущения безумных разрывов в пространстве. Ведь Москва, это как бы острова осмысленной жизни, связанные друг с другом произвольно, без логики, без смысла. Это архипелаг, каждый остров которого аборигены обустраивают, не обращая внимания на соседние клочки земли.
Если бы я взялся подробно анализировать «Телеграмму», мне пришлось бы по каждому пятиминутному эпизоду писать специальную обширную главу, а иной раз анализировать отдельные кадры, такие, как попытку мальчика заслонить девочку от града снежков. Когда он вместе с девочкой отбегает в сторону, на стене остаётся его силуэт, крест. А сразу после этого дети выбегают (вверх, по заснеженной лестнице на подобие площади перед главным входом) к зданию сталинского ампира, о котором думают, что это больница, а там – школа.
Весь фильм - поток сценок, каждая великолепна. Играют замечательные актёры, успевая за несколько минут показать совершенно живых людей. Мне хотелось бы сказать, что всех затмил Яншин, ухитрившийся в считанных кадрах дать плотность истории, сравнимую с толстыми романами Вениамина Каверина, но я тут же вспомнил взмах ладоней Юрия Никулина, распевающего «Блоху» Мусоргского», и злого скользящего Николеньку Бурляева, и пантомиму актёров-халтурщиков, жующих жареные пирожки в паузе между «утренниками», и понял, что весь фильм прекрасен. Всё, всё живое, узнаваемое, дышащее, пахнущее, весь совок – вот он, в «Телеграмме». Всё плохое и всё хорошее, рядом, слипшееся, склеенное засохшей кровью, неразделимое навеки. Эйфория, радость жизни, зашкаливающая до истерики, увиденная глазами умного, понимающего человека, испытывающего мучительную любовь-ненависть к советским людям, глупым, добрым от душевной лени, способным одновременно на подвиг и на предательство.
И, помимо всего прочего, это фильм о любви, причём о любви счастливой.
Кажется, я так и не сказал ничего о сюжете «Телеграммы»? Сюжет прост: попытка влюблённого мальчика связать разорванные нити истории воедино.
С наступающим новым годом, дорогие товарищи!
Community Info