drugoe_kino

Роберто Росселини - великий режиссёр. Прославился он в период неореализма, но настоящие шедевры создал намного позже зенита своей славы и потому некоторые (может быть, самые прекрасные) его работы известны были в основном умникам уровня покойной Сьюзен Зоннтаг, а мимо внимания "ведущих колумнистов" как-то проскочили.
К числу сих "неведомых шедевров" относится и "Взятие власти Людовиком Четырнадцатым".
Это что-то вроде фильма-хроники, нарочито лишённый внешней занимательности. Вся суть - в демонстрации механизма взятия власти.
Людовик, некрасивый молодой человек маленького роста, лишённый обаяния, при смерти кардинала Мазарини, который его поддерживал, оказывается перед необходимостью... выжить.



Фильм начинается с того, что крестьяне, работающие около Венсенского замка, рассуждают, что король - такой же человек, как и все остальные и, посмеиваясь, с намёком говорят, что кузену короля в Англии отрубили голову. Сам король в разговоре с вдовствующей королевой, рвущейся к власти через его голову, вспоминает времена Фронды, когда и сам чуть не очутился на эшафоте. Самый богатый и могущественный человек Европы - суперинтендант Фуке - ни в грош не ставит короля и с удовольствием демонстрирует свою власть, в том числе финансовую, любит напоминать, что король должен ему, Фуке, миллионы золотых ливров.
Людовик загнан. Остаться в живых (тем более на троне) он может, лишь став чьей-то марионеткой, приняв правила игры, в которую играют все окружающие. Эти самые "все" считают Людовика сентиментальным и вялым, но король оказывается трезвым, дальновидным, предельно честным человеком. Он отказывается от завещания Мазарини, предлагающего ему миллионы (ибо королю не должно принимать подачки от подданых), мгновенно, без всякого закона и без внешнего повода, расправляется с Фуке и выдвигает концепцию Короля-Солнце. Людовик, ради спасения своей жизни, своей короны, но, в конечном счёте, ради спасения разрываемого коррупционерами общества, буквально с пустого места создаёт абсолютизм, его эстетику и идеологию. Всё должно зависеть от короля. Даже мода - Людовик сознательно вводит дорогостоящую моду на кружева и ленты, чтобы дворяне больше тратили на костюмы (а текстильная промышленность в руках короля). Строится Версаль - место, где избранные дворяне будут иметь счастье лицезреть короля - в начале фильма они к нему только что спиной не поворачиваются. Сложнейший ритуал, первоначально смешной, в конце фильма - поразительно совершенный, превращает невзрачного человечка в полубога. Короля играет свита, культуру создают в прагматических целях, заводят её, как механизм, и она движется именно в том направление, которое предусмотрено программированием.
Сам Людовик, в отличие от своих бесчисленных экранных и романных двойников, не сибарит, не властолюбец, не самовлюблённый мономан, он не получает от помпезного представления ни малейшего удовольствия и движет культуру, подчиняясь велению долга. Это подвижник, взваливший на себя всю тяжесть ответственности за вверенное ему государство - "король, до кончиков ногтей король".