фон триер и божественное

У Фон Триера есть, по крайней мере, три религиозных фильма: «Рассекая волны», «Антихрист» и «Меланхолия».

В первом речь идет о любви, во втором о природе зла, в третьем о конце света.

Во всех трёх действует один и тот же приём: разоблачение метафоры, или доведение до абсурда некоего догматического понятия, с тем чтобы посмотреть, что из этого получится.

В «Рассекая волны» таким догматом является «Нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя»  (Ин. 15. 13). Героиня отдаёт свою плоть на растерзание мужланам и тем спасает своего мужа. Для нее, единственным даром которой является вера (слова самой героини),  удостоверение и свидетельство этого дара – чудотворная сила страдания. Грех не грех, поскольку убивает дающего и воскрешает принимающего. Спасение в этом фильме отождествляется с физическим исцелением, которое приходит за счёт использования пороков других людей. Не вера в традиционном смысле, но одержимость, в том же смысле.

Во всех трёх фильмах у Фон Триера вовсю орудует остроумие, оно сродни бунюэлевской «Виридиане», но что для испанца смех и грех, то для датчанина мрак и трюк. Это особенно видно в «Антихристе».

Здесь берётся и разворачивается идея первородного греха. Логический ход: раз грех пошёл от женщины, то и антихристу полагается быть женщиной.  Природа-роды-боль-наслаждение-смерть-убийство-воскресение – всё это составляющие одного органического целого: под одну и ту же прекрасную и духовную музыку родители совокупляются, а дитя падает из окна и гибнет, в одном и том же прекрасном лесу звери в муках и уродстве рождают зверёнышей, а один человек пытается убить другого. Символом этого органического целого является женщина: именно она и есть природа, рождающая, убивающая, безумная, хаотическая. Мужчина ничего не может с этим поделать, особенно если он прибегает к разуму и психологии. Единственное возможное противостояние и преодоление – религиозного свойства, дофрейдово средневековье, умевшее увидеть в женщине ведьму (тема диссертации героини). Современное сознание, наделившее женщину равными правами, фактически создало условия для антихриста: той природы, которой наплевать на цивилизацию, как наплевать на неё вулканам и землетрясениям. Жестокая сцена самооскопления есть не что иное, как самоубийство Иуды, и недоубитого его приканчивает персонаж, похожий на Иисуса. Никакой пародии на «Апокалипсис», скорее, «честное исследование».

В «Меланхолии» это наплевательство на цивилизацию принимает катастрофический размах, и виновницей разрушения становится другая женщина – звезда по имени Меланхолия.  Здесь разоблачаемым догматом является «Апокалипсис».  Мы имеем дело с красотой прямой трансляции с места ужаса, как в случае с терактом 11 сентября (см. подходящую к разговору статью Эпштейна "Ужас как высшая ступень цивилизации").

Красиво значит можно. Страшно значит правда. Фон Триер значит гениально.После большинства фильмов Фон Триера невозможно не думать о смерти и о некоторых предельных смыслах существования.  Это такая тоска по истине,  знакомая, должно быть, еретику и раскольнику,  ухватившему отрезанный ломоть, который постепенно сохнет у него в руках.    
Однако, жажду не утолить жаждой, и тот, кто выходит из зала с тревогой о своем существовании, оказывается заложником сложных игр великого иллюзиониста.  
Как бы ни были сложны игры, сама установка (развинтить и собрать по-новому) примитивна.

Поэтому примитивны и выводы.
Вера без любви к Богу, разговор об антихристе без разговора о Христе и конец света без бессмертия души оказываются просто анекдотами от Фон Триера.  Очень красивая финальная сцена «Меланхолии» с очень сильно воздействующим звуковым фоном, по сути, очень смешна. Чем лучше сидение в шалаше, взявшись за руки, (реализованное предложение одной сестры) слушания музыки с рюмкой вина (предложение другой сестры)? Богатые тоже плачут (1 часть фильма) и богатые тоже умирают (2 часть). И в том, и другом виновата меланхолия, и она прекрасна.

Красота не спасает мир. Кино тем более: его иллюзионистская природа способна только отвлечь от реальности нашего мира и сознания, которое и без того смотрит на само себя сквозь образы кинематографа.

В том, что сам режиссёр говорит о «Меланхолии», есть большой смысл. Пересказываю своими словами (оригинал здесь):

"Я смотрел трайлер и видел, какой провальный бабий фильм я
сделал. Признаю, что он выразил что-то, чем я на тот момент болел, но
сейчас это полное фуфло. Хорошо бы, чтобы и в нем нашлась хоть
какая-то крепкая косточка, которая пригодится на будущее".

Это взгляд исследователя, который живет, "места и главы жизни целой отчеркивая на полях". Именно он и делает "косточку" даже в менее совершенных его фильмах. Все они поучительны тем, что трюк, особенно такой, который оперирует духовными категориями, не приносит утешения. И что развенчивая истину, ты удаляешься от самого себя.