У Кирстен Данст красивая грудь, тонкие губы и ледяные глаза.
- Земля – это зло. Не надо о ней горевать, - сказала мрачная Джастин-тетушка Стилбрейкер-Данст своей сестре Шарлотте Генсбур. Она, Джастин – проекция планеты Меланхолия, как если бы планеты были людьми, микроскопический римейк планеты, облаченный в кожу и кости.
Конец фильма – репетиция конца света. Земли не стало, и мы, зрители, будто сами умерли вместе с землянами на экране, сгорели до пустоты. Черный экран. И все молчат. Нас как бы уже нет. Нам нельзя разговаривать, потому что исчезли губы, зубы, нёбо и язык.
А пляшущие рекламные плясуны в торговом пространстве за воротами кинозала № 2 – это посмертная галлюцинация, эхо бывшей жизни, в которой мы таращились на то, что не стоило наших глаз.
Community Info