Николя стал фильмом. Да здравствует Николя!

Маленький Николя (Laurent Tirard, 2009) – неудачный фильм, который смотришь с удовольствием. Оценки французских кинокритиков равномерно распределились по шкале от нуля до десяти, что удивительно для фильма, не затрагивающего острых социально-политических тем.

Я понимаю тех, кто объявил этот фильм провалом. Le Petit Nicolas занимает особое место во французской литературе. По-настоящему смешных детских книг вообще не слишком много, а эта умудряется еще и заигрывать со взрослыми, не опускаясь до пошлости. Серия рассказов о маленьком школьнике шестидесятых годов, написанная Рене Госини и проиллюстрированная его другом Жаном-Жаком Семпе, пленяет изящным юмором, неожиданными развязками и палитрой комических персонажей разного возраста. Рассказы про маленького Николя неоднократно переиздавались в разных комбинациях. От первой полноценной экранизации Семпе и Госини ждали чуда. Однако попытка связать множество самодостаточных историй в единое целое выглядит неубедительно. Сквозной сюжет провисает. Тонкая ирония подменяется нелепым гротеском. Мамы, встречающие детей из школы, одеты, как героини Озона в фильме «Восемь женщин», младенцы прогуливаются в антикварных колясках, мальчишки играют на пустыре в бандитов с набриолиненными волосами и крахмальными воротничками. Родители главного героя на протяжении всего фильма безобразно паясничают и переигрывают. Папа гримасничает, как клоун, мама напивается до чертиков за торжественным ужином и валится под стул. Одним словом, помесь гламура с абсурдом

Однако тех, кто объявил это фильм шедевром, я понимаю тоже. Он захватывает с первых же кадров естественной игрой малолетних актеров. Титры выполнены настолько виртуозно, что их хочется немедленно пересмотреть. Эпизод за эпизодом мы погружаемся в мир маленького Николя и начинаем смотреть на происходящее его глазами. А дети склонны к преувеличениям. Если же представить себе, что Николя вырос и вспоминает о своем детстве, то гротескность  киноверсии представляется вполне логичной. Перед нами, своего рода, «Амаркорд»: в детстве деревья были большими, гримасы выразительными, а мамы встречали нас из школы в костюмах из последней коллекции Диора. Если принять эту гипотезу, то все становится на свои места: диалоги остроумны, игры слов небанальны, недоразумения комичны. Объявить свое детство провалом мы не позволим: другого у нас все равно не будет!