Сюжет очевидно не замысловатый и далеко не новый, содержание близко к спортивной драме, но, в общем, любому ясно, что не это важно. Конек Дарена Аранофски – форма, киноязык, которым он пользуется, рассказывая о довольно банальных вещах. Поэтому в «Черном лебеде» важнее оказывается не вопрос «что», а «как». И удивительно – но первая половина фильма представляет собой вполне протокольное повествование, без использования того самого языка, который характеризует стиль Аранофски. Зритель недоумевает, кто-то уходит из зала, слышаться возмущенные реплики, и это понятно, потому что на экране разворачивается заурядная производственная драма, причем снятая буквально, без метафор и любопытных образов.
Но, одновременно с тем, как прима окончательно сходит с ума, действие фильма теряет привычную рациональность. Её видения искажают реальность, судорожное напряжение мира героини передается в действие, которое вдруг становится динамичным, хаотичным и магическим. И в этом атмосфере воспаленного сознания, в которую вовлекается и зритель, Аранофски прекрасно справляется с главной задачей – перевоплощение белой лебеди в черную. И, пожалуй, эта идея – идея трансформации – является ключевой в фильме, а совсем не сюжет гибели в искусстве, как кому-то могло показаться.
Community Info