Сто лет назад я чуть не разошелся с будущей женой после просмотра медемского «Люсия и секс». Жена только моргала часто – была в полном восторге. Я же просто даже не знал что сказать. Потому что за исключением главной героини и безусловно художественности, фильм мне показался пустым, надуманными и рванным. Акценты были смещены, диалоги незакончены и никакого смысла в результате не вырисовывались.Тогда я подумал, дескать, может Медем для теток выписывает свои месседжи. В общем, пожал плечами и забыл.
И вот душной июльской ночью я засмотрел его «Беспокойную Анну». И снова очень художественное и очень невнятное кино. Снова клевая деваха в главной роли и снова сюжет, который так и норовит сползти куда-то вбок, игнорируя совершенно необходимые акценты. И снова пожимаю плечами.
Все начинается хорошо и внятно. Помешанная на современном искусстве старушка Ремплинг выцепляет на базаре прохипованную романтичную деваху Анну, которая рисует очень яркие и очень наивные полотна. И зовет ее в Мадрид – где снимает особняк, в котором клубятся, курят траву-мураву, режут вены,трахаются и немножко шабашат талантливые мальчики\девочки. Вроде бы как уже сюжет для фильма (вспоминаем «Слава» или «Без стыда»). Ну там, первая любовь, порок, базары о Миро и Пикассо. Обязательно прекрасный брунет с телячьим взглядом, тайной в сердце и отличным прибором в штанах. Все волшебно.
Но сложному Медему все это скучно и нелепо. И он внезапно приписывает беспокойной Анне сны и видения, в результате которых мы понимаем, что она очередное воплощение ряда женщин, которые умирают в страшных муках. Начинается расследование, которое приводит уже в совершенные дебри и чреду нелепых приключений. А оставляем мы Анну вообще в очень странных обстоятельствах.
И все это очень красиво, затейливо и очень современно. Такое вот оно медемовское беспокойство.
И вот душной июльской ночью я засмотрел его «Беспокойную Анну». И снова очень художественное и очень невнятное кино. Снова клевая деваха в главной роли и снова сюжет, который так и норовит сползти куда-то вбок, игнорируя совершенно необходимые акценты. И снова пожимаю плечами.
Все начинается хорошо и внятно. Помешанная на современном искусстве старушка Ремплинг выцепляет на базаре прохипованную романтичную деваху Анну, которая рисует очень яркие и очень наивные полотна. И зовет ее в Мадрид – где снимает особняк, в котором клубятся, курят траву-мураву, режут вены,трахаются и немножко шабашат талантливые мальчики\девочки. Вроде бы как уже сюжет для фильма (вспоминаем «Слава» или «Без стыда»). Ну там, первая любовь, порок, базары о Миро и Пикассо. Обязательно прекрасный брунет с телячьим взглядом, тайной в сердце и отличным прибором в штанах. Все волшебно.
Но сложному Медему все это скучно и нелепо. И он внезапно приписывает беспокойной Анне сны и видения, в результате которых мы понимаем, что она очередное воплощение ряда женщин, которые умирают в страшных муках. Начинается расследование, которое приводит уже в совершенные дебри и чреду нелепых приключений. А оставляем мы Анну вообще в очень странных обстоятельствах.
И все это очень красиво, затейливо и очень современно. Такое вот оно медемовское беспокойство.
"Я испытываю огромную гордость этим путешествием, которое дало мне фильм о женщинах. Меня сопровождала моя сестра Анна, которую я очень давно взял за руку, чтобы она могла сделать свои первые шаги. Меня сопровождали верные спутницы — Монтсе и моя дочь Анна. И еще меня сопровождали воспоминания о том, как я впервые увидел, как Мануэла Вельес и Джоселин Пук захотели стать частью этого пейзажа. Пять женщин для «Беспокойной Анны». И все они — матери «хороших мужчин»." — Хулио Медем
Community Info