Израильские кибуцы часто приводят в качестве примера общественной коммуны с особым укладом жизни и человеческих отношений, общей собственности и коллективных решений, когда личные дела людей решаются поднятием рук на общем собрании населения посёлка, определяя с кем им жить и как поступать, распоряжаясь настоящим, будущем и даже прошлом, о котором, войдя в круг, приходится забыть.
Двенадцатилетний Двир не знает о том, что случилось с его отцом: соседи говорят, что он плохо кончил, остерегаясь, что не очень здорово может кончить и сам Двир, оставаясь жить со своей ненормальной матерью, чьё помутившееся сознание блуждает, кажется, где-то в других мирах, быть может лучших, чем этот немилый кибуц.
Милые, почти идиллические пейзажи оттеняют несвободу живущих рядом людей, смирившихся или приспособившихся жить не по-хитрому и за чужой счёт – как в обычной семье, со своими уродами и юродивыми, мешающимися под ногами, творя злые козни, прикрываясь ширмой под названием общественный интерес.
Давний роман матери Двира с швейцарским бизнесменом становится поперёк воли зашоренных соседей, превращаясь из комичного приключения незадачливого иностранца в вечную боль разлучённых сердец, вынужденных жить врозь, без шансов на новую встречу когда-нибудь. Возвращающая сознание любовь матери к пришлому человеку борется с косностью устоев и жестокой обязательностью правил, отрезающих путь к свободе и исцелению души, единственным попечителем которой остаётся её младший сын, не желающий слушать равнодушные увещевания старшего брата, которого армейский призыв избавляет от тягучих дней гнетущих обязательств.
Бессилие матери режиссёр всей тяжестью груза возложил на её ребёнка, доверив детскому сознанию выбор будущего, своего и своей матери, безумно-страшный выбор для любого человека, не то, что для мальчика его лет. Его решение – меч, разрубающий противоречия, его глаза – бездна боли, его жизнь – без судьбы.
Откровенно-печальное, тяжелое и безысходно-депрессивное кино, подёрнутое перекошенной гримасой вынужденного юмора, тонущего в беспросветном мраке тёмных отношений, натурально прошедших через всех, кто был к тому привлечён, от мала до велика, от юного Томера Штайнхофа до Анри Гарсена, героями этой истории самоотверженно шагнувших в бурную стремнину, мчащуюся в трагическую бездну, пронося дух актёров через боль и печаль чужих сердец.
Community Info