Мохсен Махмальбаф продолжает расширять жанровые границы иранского кинематографа. Не забывая при этом соблюдать границы приличия. Секса как секса в фильме, безусловно, нет, даже нет поцелуя – лишь касанья губ. Все остальное передается символично, метафорично, намеками – как вам угодно. При этом символы, метафоры, намеки – нетипичные для нашей культуры, они, безусловно, несложно разгадываются, но экзотичность как часть эстетики фильма никуда не пропадает. Про количество философии оставлю судить вам, но разговор о сути любви с четырьмя таджикскими женщинами, с которыми одновременно встречался главный герой – своеобразны и познавательны.

Мохсен Махмальбаф будто вырвался из иранских ограничений и теперь вино нарочито шумно льется в бокалы, но, конечно, никто не пьянеет, девушки с открытыми лицами и распущенными волосами, но, конечно, никаких коротких юбок или глубоких декольте, танцевальная группа в плотно облегающих фигуру черных костюмах, но, конечно, никаких эротичных движений, свободные разговоры, но… Особенно впечатляюще было бы смотреть на контрасте со знаменитым «
Мигом невинности» 1996 года, там все на полутонах, непрозрачных намеках, беспредельной скромности и такая воздушность и наивная искренность во всем, а тут… Тут тоже все тип-топ, но надо понимать что и с чем мы сравниваем.
А еще сильные ароматы гранатов Параджанова и еще чего-то полузнакомого, почти угадываемого, но ускользающего от интеллектуальных притязаний…
По Душанбе в старой белой чайке едет пока незримый главный герой, за лобовым стеклом сорок свечек, – у него юбилей, – в руке еще одна свечка, которой, капая воском на видавшую виды приборную панель, он поджигает гаснущие свечи, а на заднем сидении, отделенным стеклом и открытом всем ветрам, оттуда наверняка когда-то приветствовали трудящихся лидеры солнечной Таджикиской ССР, или все в цветах проезжали космонавты или просто с рукой у козырька принимали парады, – а теперь вот на аккордеоне играет слепой старик-музыкант и прическу ему поправляет старушка-жена, а герою кажется, что они похожи на его родителей…
А дальше танцуют в старом зале с патефоном цвета алой розы, разговаривают в баре со старым поэтом, который читает видимо на фарси, переводчик на показе его будто не слышит и нервно сопит в микрофон, потом ходят по осеннему парку и кажется, то это не в Душанбе, а на Лосином острове или в Нескучном саду, бегают под зонтом по потрясающе красиво снятым зимним улицам. В споре с одной прелестницей в красной и белой туфельках звучит сакраментальное и восторженно встречаемое залом: «Слушай, давай по-русски, мне так проще».

Смотреть стоит хотя бы для расширения собственных представлений о киноискусстве и фетишизме. Сказать «понравилось» не могу, было очень интересно, приятно, познавательно, но пересматривать или покупать и ставить на полку с любимыми фильмами пока не намерен. Описания
на сайте фестиваля и
суперский комментарий на imdb - очень рекомендую!
Еще меня не оставляли размышления о собственной ксенофобии vis тяги к голубоглазым блондинкам (шучу). Все девушки, с которыми он встречался или которые только танцевали в его «кружке», казались мне некрасивыми. Понимаю, что стройные, что волосы красивые и черты лица в общем-то тоже ничего, но есть в них что-то отталкивающее, а уж стоит им начать раскрыть рот… Б-р-р. Ведь странно: я же сталкивался с красивейшими девушками из Средней Азии, а что тут не так? Разность вкусов русского и иранца?
* * *
Читайте также: "
Официант", "
Отец в командировке", "
4 месяца, 3 недели и 2 дня", "
Angel", "
Другой".