Два неба над Берлином

Небо над Берлином
(нем. Der Himmel über Berlin; англ. Wings of Desire)
Режиссер Вим Вендерс
Фильм 1987 г.

Небо над Берлином — 2: Так далеко, так близко!
(нем. In weiter Ferne, so nah!; англ. Faraway, So Close!)
Режиссер Вим Вендерс
Фильм 1993 г.


Я буду говорить именно о двух частях картины сразу и рекомендую смотреть сразу две части, потому что «Так далеко, так близко!» — это не продолжение, это именно вторая часть диптиха, которой я бы не рекомендовала пренебрегать. Только обе картины вместе открывают замысел режиссёра.

Коротко — фабула.
Первая картина знакомит нас с основными героями.
Два ангела из числа многих, которых мы не видим и не слышим, а они нас — всегда: Дамиэль и Кассиэль, творят свои ангельские дела, не оставляя без внимания, кажется, никакого происшествия в мире. Они выслушивают мысли человека, они вкладывают в сердца утешение в минуту отчаяния, они переносят людей в свой мир, когда приходит тому время, избавляя от страха. Они замечают безобразия и красоту. Они наслаждаются собственными возможностями — оказываться тут и там по собственному желанию, они радуются и печалятся, глядя на нас, людей.
Но однажды Дамиэль сокрушится, что ему неведомо многое, что ведомо человеку. Наблюдая за цирковой труппой и вслушиваясь в мысли и чувства акробатки Марион, Дамиэль утверждается в своём желании совершенно перейти в мир смертных, чтобы обрести там счастье, которое ангелам недоступно.
Всё действие происходит в ещё разделённой Германии. Немецкая боль и вечная мысль, что такое Запад и Восток в одной стране, не обойдена очень тонкими и короткими штрихами и здесь, где, казалось бы, нет места политическим рассуждениям. Помянуты будут и огненные годы, но всё это, повторяю, тонко и довольно органично вплетено в общий замысел картины. Довольно неожиданно было появление Коломбо, но вполне интересно обставлено.

Вторая картина посвящена другому ангелу, Кассиэлю (среди людей он Карл Энгель), пожелавшему лишиться крыльев, а с ним и бессмертия. Кассиэль одержим мыслью вмешаться в события человеческой жизни, в ход малой истории. В отличие от своего друга, Дамиэля, он оказывается на земле «почти случайно» — насколько может быть случайным падение ангела, спасшего ребёнка и знающего, что этим поступком, он заканчивает свою бессмертную жизнь. Впрочем, Кассиэль ни секунды не колеблется, зрителю не явлено раздумий Кассиэля, ибо их и быть не могло. Он всё решил когда-то, чтобы осуществить именно в такой момент. Ангелы не совершают героических поступков, — падение Кассиэля не таковой. Но с этого момента Карл Энгель ищет «большое» дело для себя. И он его обретёт.
Карл Энгель, или Кассиэль, снова возвращается в ангельский сонм, совершив тот же поступок — снова спасая того же ребёнка. Но теперь это уже, безусловно, героизм.
В этой части Кассиэлю придётся иметь дело с «тёмным» ангелом, имя которого прозвучит лишь раз, и это знаково. По имени не называет «тёмного» и Рафаэла, в беседе с которой нам и открывается Эмит Флести (впрочем, так он называет себя в мире людей).
Славный лейтенант Коломбо в этой части диптиха совершает своеобразный поступок, помогая в миссии Карла Энгеля.
Думаю, зритель немало удивится и появлению Михаила Сергеевича Горбачёва, раздумывающего над строками Фёдора Тютчева. Этот образ, на мой взгляд, не слишком здесь объясним, тем не менее он не портит картины, как и не придаёт ей некой особой мысли.
Следует сказать, что лейтенант Коломбо — это касается обеих частей — оказывается тоже бывшим в ангельском войске и, видимо, как и Дамиэль, пожелавшим некогда сделаться смертным, но насладиться преимуществами человеческого существования. «Жизнь — всегда исключительный случай» — говорит Коломбо Кассиэлю. И вероятно, стоит отнести эти слова к пониманию общего замысла Вима Вендерса.

Однако вернусь к идее о картине-диптихе. Итак, Дамиэль принимает человеческую жизнь. Неоднократно будут повторяться слова: «Als das Kind Kind war…» — и дальше вариации различны, но всегда это фраза о прекрасном мире, который видел перед собой ребёнок, и так и продолжается до сих пор. Дамиэль, словно ребёнок, видит перед собой чистый, прекрасный мир, полный любви и человеческой отзывчивости. Ему действительно всё удаётся с первых шагов, к концу первого дня он находит свою возлюбленную, с которой соединяется, чтобы никогда не разлучится. И они живут счастливо, и у них — во второй части — появится дочь, словно ангел, говорящая на разных языках и читающая в сердцах людей. Марион подчёркивает особую связь девочки с отцом, Дамиэлем, — им даже не нужно говорить, чтобы понять мысли и чувства друг друга.
Иначе появляется в нашем мире Кассиэль. С первых же минут ему приходится терпеть невзгоды, чтобы всё-таки не отчаяться, но верить.
Символичны доспехи, падающие на каждого — судя по всему — ангела, сваливающегося на землю. Дамиэль продаёт их антиквару и на эти деньги покупает себе в первую очередь одежду по сезону. Практичность, свойственная настоящему земному человеку. Важно — его на этом пути никто не наставляет.
Кассиэль продаёт свои доспехи за те же 200 марок «тёмному» ангелу, поджидающего его в метро у мошенников-напёрсточников. Разумеется, наивный Кассиэль проигрывается — и, к слову, тут же попадает в тюрьму, где, впрочем, обнаруживает чувство юмора и определённую хитрость в обращении с властями.
Образ музыканта — в первом фильме это Ник Кейв, как бы сыгравший косвенно роль в знакомстве Марион и Дамиэля. И тут мы видим романтическую составляющую фильма. Во второй части — музыкант, Лу Рид, который показан нам и «за кулисами», ободряет Кассиэля, но его роль принципиально иная при этом — он подаёт деньги. Он милосерден, но он не добрый гений. Его музыка — гораздо лиричнее, чем музыка раннего Кейва, и при этом она только растравляет душу Энгеля, но не несёт утешения.
Слова, сопровождающие Кассиэля во время его путешествия, — об одиночестве, о слишком быстро бегущем времени, а главное — этот призыв: «Люди, вы думаете, мы далеко от вас, а мы так близко!» Кассиэль только и делает, что разочаровывается.
Великолепен случай в картинной галерее, где Энгелю становится дурно до обморока и потери сознания, когда он рассматривает одну из картин, посвящённую войне. Зло обрушивается на ангела и здесь, как бы подкравшись незаметно и неожиданно. То зло и та боль, которые мир носит в себе, не избывая. Носит, хранит, старательно возвращается к ним ещё и ещё — в том числе мыслью и кистью художника. Этого не избежать. И нужно ли.
Кроме того, интересно, что события первой части диптиха происходят в разделённой Германии. И вот — во второй части — её, этой стены, этого символа раскола в сердцах и умах, вроде бы нет. Питер Фальк гуляет по Берлину, наслаждаясь пришедшей на эту землю свободой. Человек, которого Фальк выспрашивает, не может сказать, где восточная часть города — даже память берлинцев больше этого не хранит. Но Кассиэль несчастен именно в этом городе. Не в новом — в том же. Не стена оказывается виною. Отнюдь.

То есть смотреть оба фильма — или, точнее, обе части картины — следует вместе. Пусть не подряд, но не игнорируя вторую часть. Она не только не слабее — она необходима для целостного восприятия художнического замысла. И ещё — если есть возможность (а она есть) — найдите фильм с оригинальной звуковой дорожкой. Не последнюю роль играет здесь звук, его повышения, понижения, наконец, разный язык реплик героев. Так же, как и кадры, переключающиеся с чёрно-белых на цветные.
В общем, я желаю всем, ещё не смотревшим, получить удовольствие. Правда, здесь оно будет весьма философского характера.