Хэммет (Hammett), 1982

«Хэммет».
Вендерс не был бы Вендерсом, сними он (к тому же в лучшие свои годы) обычный нудноватый голливудский байопик, но и заметным явлением киноискусства фильм тоже не стал. Зато послужил важной вехой в биографии самого режиссера, впервые снимавшего в любимой им Америке, снимавшего тяжело и в постоянных трениях и прениях с продюсером по имени Ф.Ф. Коппола: последовавшей за таким опытом рефлексии (на тему «как меня лишали девственности в Голливуде») хватило как минимум на один фильм («Положение вещей») и десятки интервью.
Время действия фильма – 1928 год, и Хэммету еще далеко до широкой известности: из семьи он уже ушел, пишет рассказы (по-настоящему прославившие его романы будут позже), пьет, изводится туберкулезным кашлем, спит с симпатичной соседкой-ассистенткой и старается держаться в стороне от дел, связанных с прежним местом работы – детективным агентством Пинкертона. В Сан-Франциско между тем начинается проектирование (в будущем культового места для всех самоубийц) висячего моста «Золотые ворота»; правят бал коррупция, порнобизнес и женщины, использующие секс, как некоторые – дубинку; на улицах – тени и туманы, и от китайского квартала добра не жди. Хэммет бы и рад обличать социальные язвы совсем не эзоповым языком своих детективных новелл, сидя в своей каморке, но тут вторгается судьба в лице одного из бывших коллег писателя и требует вернуть должок.
Дальше следует действие, большей частью, списанное из романов самого Хэммета. Атмосфера и диалоги, которые в картине особенно удались, опять-таки позаимствованы из прозы самого героя фильма и ближайшего его сподвижника, Рэймонда Чандлера, и внимательно отсмотренных Вендерсом и его операторами десятков или сотен нуаров. Разумеется, «Хэммет» уже в силу времени своего производства и общей культуры съемочной команды не мог быть чем-то иным, нежели стилизацией. Стилизацией искусной и в то же время – искусственной. Вроде, и Фредерик Форрест на экране вылитый Хэммет, и диалоги чеканные, и без хэппи-энда обошлось, но жизни не хватает и  чересчур душновато, и что тому виной, – декорации выпирают, стандарты криминального фильма требуют большего «экшена» или времена бутлегеров и Богарта безнадежно позади, точно и не определишь.
И лучший эпизод – молчаливая сцена, когда Хэммет, стоя на крыльце, переглядывается с симпатичными детишками, прячущимися друг от друг, смотря то на одного, то на другую, – совсем из другого мира и другого жанра: словно усталый нуар, с легким и приятным изумлением подсмотревший эпизод из «Бумажной луны» Богдановича.


Когда мастер за работой, костюм и окружающая обстановка даже не второстепенны...: