"Полторы комнаты" Андрея Хржановского

Основой для фильма послужило автобиографическое эссе Бродского «Полторы комнаты», опубликованное им в 1985 году на английском языке. Кроме этого режиссер использовал архивные материалы, среди которых были никогда не публиковавшиеся, а также литературное наследие писателя. Тем не менее, Хржановский предостерегает от того, чтобы рассматривать его картину как биографию Бродского, предпочитая называть ее «ироничной сказкой». Подобная позиция понятна, ведь сюжетную канву «Полутора комнат» составляет возращение поэта, высланного в начале 70-ых из страны, в город своего детства, именовавшийся ранее Ленинградом, а ныне Санкт-Петербургом. Переправляясь на пароме из Финляндии, Бродский (Григорий Дитятковский) вспоминает собственную молодость и своих родителей (Алиса Фрейндлих и Сергей Юрский), размышляет о сущности советского строя и людях, живших в то время. К сожалению, в реальности совершить подобное путешествие Иосифу Бродскому так и не довелось. Хржановский до определенной степени переосмысляет судьбу своего героя, перенося во времени некоторые события, что-то опуская, что-то, наоборот, добавляя от себя. «Память, я думаю, отражает качество реальности примерно так же, как утопическая мысль», – писал Бродский, и режиссер старается соответствовать этой идее.

Память избирательна, что верно как в отношении памяти персональной, так и памяти исторической. Бродский не испытывал особых симпатий к дореволюционной Российской Империи. Он заявлял: «По глубокому моему убеждению, за вычетом литературы двух последних столетий и, возможно, архитектуры своей бывшей столицы, единственное, чем может гордиться Россия, это историей собственного флота». Бродский полагал, что «страна только выиграла бы, имей она символом нации не двуглавую подлую имперскую птицу или полумасонский серп и молот, а флаг русского флота – наш славный, поистине прекрасный Андреевский флаг: косой синий крест на девственно белом фоне». Однако когда вопрос ставился, Российская Империя или СССР, выбор Бродского однозначно оставался на стороне первой. Говоря о своих родителях, поэт утверждал, что они родились свободными, а потом попали в рабство. В 1985 году Иосиф Бродский сравнивал российскую историю с повернутой рекой, бегущей к чужеродному искусственному устью. Не трудно догадаться, когда именно случился этот трагический поворот.

Эту мысль безошибочно отразил Хржановский, когда показал историю дома, где поселились Бродские после завершения Великой Отечественной войны. Анимационные кадры, выполненные в технике силуэта, живописуют нам следующие события. Был дом в мавританском стиле, который считался одним из самых красивых петербуржский зданий. Там одно время квартировали Александр Блок, Зинаида Гиппиус, Дмитрий Мережковский. Люди в этом доме писали стихи, исполняли музыку, вели философские диспуты, иными словами, жили возвышенной и духовной жизнью. Но потом пришла революция. Революционная солдатня, черное многорукое и многоногое чудовище, ощерившееся штыками винтовок, изгнала из дома его прежних обитателей, сломала и сожгла всё, что можно было сломать и сжечь.

Противопоставляя друг другу две России: ту, что была до Октябрьской революции, и ту, что появилась после, – Хржановский вслед за Бродским отдает должное мифу о стране, которую мы потеряли. Пролетарская революция предстает чистым безумием, единственной рациональной причиной которого было желание Ульянова-Ленина отомстить царям за казнь брата-террориста. И тут мы уже имеем дело с еще одним мифом – о русском бунте, бессмысленном и беспощадном.

Кинематографические «Полторы комнаты» при всей непохожести стилистики имеют много пересечений со «Стилягами» Валерия Тодоровского. Отчасти это объясняется единством места и времени двух картин. События «Стиляг» практически целиком происходят в 1955 году. О 50-ых вспоминает и Бродский, отправившийся по воле режиссера на родину. В кадре появляются знаковые атрибуты той эпохи – коммуналки, пивные, советские универмаги. Будут в «Полутора комнатах» и стиляги, только куда более реалистичные. Когда я смотрел фильм Тодоровского, удивлялся, как же его героям удавалось расхаживать по улицам в таких пестрых прикидах, не привлекая к себе внимания милиции. Ответ дан у Хржановского. Черные плащи до пят, рассмотреть под которыми остальную одежду было затруднительно. Стиляги можно было опознать лишь по характерным прическам с коками.

У «Стиляг» и «Полутора комнат» есть и другие соответствия. Например, в обоих фильмах присутствует книга со скабрезными картинками, которую тайком читает главный герой и которую обнаруживает его отец. Также примечательны эпизоды в пивных. И в том, и в другом фильме, придя в это заведение, герой встречает музыканта: некого саксофониста в «Стилягах» и самого Шостаковича в «Полутора комнатах».

 Наконец, пересечение можно обнаружить и в финале обеих картин. Мэлс, главных герой «Стиляг», переносится в современную Москву, где видит нынешнюю молодежь – панков, готов, эмо и других юных нонконформистов. Всех их Тодоровский прочит в продолжатели стиляжьего дела. Бродский у Хржановского также доберется до конечного пункта своего путешествия и застанет разномастную толпу на улицах современного Петербурга. Однако оценку этой толпе Хржановский дает принципиально иную. В памяти тут же всплывает эпизод, когда молодой Бродский говорит, что он принадлежит к последнему поколению, для которого имеют значение культурные ценности. По мнению Хржановского, это заносчивое пророчество свершилось. Зрелый Бродский смотрит на людей, наводнивших улицы Северной Венеции и видит лишь обывательщину сродни той, что хозяйничала на советских коммунальных кухнях. Связь с прошлым безвозвратно утрачена. Подобная нравоучительность под конец неожиданно превращает «ироничную сказку» в басню. Хотя стоит ли тут удивляться? Ведь Хржановский снял когда-то мультфильм «В мире басен» по произведениям Крылова.