Производство: ГерманияЖанр: кинофантазия, мелодрама, драма
Режиссер: Вим Вендерс
В ролях: Бруно Ганц, Сольвейг Доммартин и другие
Знакомство с Вимом Вендерсом началось именно с этого фильма, поскольку фильм заявлен, как один из самых удачных. Что ж… если остальные удачны менее, то вряд ли фильмам этого режиссера суждено стать знаковыми в моем, пока еще, куцем списке синемана-любителя.
Описываемая в фильме история прихотлива только на первый взгляд: ангел, пресытившись ангелическим существованием, возжелал выйти за его пределы, и стать человеком. Западный антропоцентризм со всеми его забавными концепциями, легко и непринужденно нашел воплощение в картине, превратив ее по прошествии лет в ряд затертых клише, насколько старых и добрых, настолько же неповоротливых и претенциозных.
Жизнь ангелов (если так можно назвать смиренно наблюдаемую миллиарды лет черно-белую постановку), представленных как наблюдатели со всеми атрибутами наблюдателей – стандартной, неброской униформой, синдромами и чаяниями, кажется тотально ущербной по отношению к человеческой жизни – сенситивной, взбалмошной, скоротечной. Ангелам Вендерса нечего противопоставить ни ощущению вечерней прохлады, заставляющей кутаться в шарф с запахом кондиционера для белья, ни вкусу свежеиспеченного яблока, ни запаху соли и йода – так пахнет море, ни – о, великий дутыш всех времен и народов - реакции организма под названием «любовь».
Ангелы одиноки даже в толпе себе подобных, и один из них, чье одиночество наиболее явно, влюбляется в дщерь человеческую и жаждет быть с нею на уровне тоскливом и неизбывном, как зевота отдельного зрителя «Неба над Берлином» - на уровне телесном. Вендерсоновская русалочка, утомленная вечностью, шагает в мир людей с милой непосредственностью, и, надо сказать, мир, лишенный торжественной, освежающей монохромности, шагает навстречу с той же готовностью. Граффити на стенах Берлинских улиц, отныне цветные, кровь, дети (наша русалочка с ними одной крови), горячий кофе в холодную пору, куртка клоуна, в ту холодную пору, возможно, модная, новоприобретенный друг – такой же ангел во плоти, тощий Ник Кейв, прекрасная возлюбленная циркачка с ее картонными крыльями и любовью в придачу – перед этим меркнут и цели, и смыслы бывшего безучастного соглядатая.
Вырисовывалась бы довольно пошлая картинка, если бы не насыщенная воздухом и графичностью атмосфера урбанистических немецких пейзажей с высоты ангельского полета, воспоминания наблюдаемого старика, сам старик, величественный в своей немощности, неслучайные декорирующие эпизоды, живот случайного рок-певца, общенемецкие рефлексии, связанные с войной, начинающаяся в СССР перестройка, видимо, красота, олицетворением коей и является воздушная гимнастка.
Так мы, осмысляя реальность, желаем придать вес всему, что касается нас, заставляя ангелов завидовать нам хотя бы в тягучих кинолентах. Пусть причины для зависти в «Небе над Берлином» надуманны, а человек мелок даже по человеческим меркам, но ты можешь думать, что рядом с тобою находится некто невидимый, доброжелательный, кладет руку тебе на плечо, и его не смущает ни малая связность твоих мыслей, ни то, как мелки они, ни твоя скоротечность, напротив, - все, что есть в тебе, наделяется и значением и ценностью, и сам ты уже не один из существ своего вида, а сокровище, сокрытое в городах, как та Алиса, про которую тоже рассказал Вендерс.
Community Info