На свежем еще «Дебошире» отметили еще один упоительный фильм про Цоя. И фильм умиляет, умиляет давно забытым параноидальным простодушием 80-х. Авторы, видимо, по рассеянности законсервировали в себе нарцистическую ограниченность позднесоветского и теперь, похмельно-сознательно вскрыли эти консервы.
Я тоже помню это обаяние самообнадеженной молодежи. Оно до сих пор как-то доносится на манер предметов культа примитивных и самодостаточных народностей. Это твердолобое обаяние до сих пор уникально и малоповторимо, оно еще находит и пожирает своих адептов.
И, кажется, проста зомбирующая криптология этих рассеянно-гипнотических посланий. Дело в легкодоступном макисмуме душевных усилий.
Лениво, нарочито небрежно поет Цой, и, видно, насколько ничего нет большего и некуда думать дальше. Как это…«все уже здесь, все находится в нас». Достигнута оптимальная конвертация чаянного, быстрота субкультурной тарификации приводит в восторг, многое чувственное опрейскуранчено и этакий магазин на коленке потрясает своей мобильностью и колонизаторской лихостью.
Бесхитростное отоваривание эмоций подкупает, трудно устоять перед пробужденными дикими инстинктами – предметностью загаданного. И почти невозможно отказаться от столь широкой, массовой и продвинутой идентичности.
И вот этот легкодоступный максимум душевных усилий обладает еще одним, почти неуловимым свойством – патентом на обналичивание смертного, правом на прибыльную, спекулятивную демонстрацию гибельного в себе.
И, действительно, зачем расти, путаться, самоотрекаться, когда можно легко имитировать живоподобный конец себя. Можно изящно вытащить этот конец и трясти им, заходясь от любви и жалости к себе, нанизывать на него жизнь рассеянную, самообесценивающуюся ради легкости проникновения.
Радость от присваиваемой видимости жизни, существенней безотносительности самой жизни, счастье мелочи в кармане убедительнее трудновспоминаемого счета в банке.
Процесс поглощения очевиднее, плотояднее процесса наращивания. И даже обилие подавившихся лишь убеждает в необыкновенных вкусовых свойствах продукта. В общем,
неповторимый пик молодежной культуры 80-х – всего лишь пик позднесоветского потребления, алчный призрак рынка, купившего еще «там» и продающего уже «здесь»,
втридорога. Мы любили буржуазное в себе – переносной прилавок.
Community Info