Уайльд и прочие приятности.

У меня сначала фильм особого восторга не вызывал: ну, да, очень симпатичная картинка, диалоги в духе уайльдовских острот, смотрится живо и потом, где вы ещё найдёте на пару-сотню метров плёнки такое количество хороших английских актёров, играющих педерастов? Может быть в  "Бархатной золотой жиле?" Даже Орландо Блум, никому ещё тогда неизвестный, умудрился отметиться здесь в роли сомнительного лондонского молодчика. Ну, и что? Что вы мне ещё такого расскажите, мистер Гилберт, чего я и раньше не знал о Оскаре Уайльде? Всё вместе это не выходит за рамки очередных ординарных (хотя и качественных) иллюстраций  "из жизни Гения".
    Но ближе к концу это ощущение иллюстративности уходит: маленькие масляные мазочки на полотне сменяются широкими и выразительными мазками. Кисть уже не мельтешит, не мелочна. Из душных викторианских гостиных и гостиниц, пыльных кулис, чадящих лондонских улиц, сюжет сначала ныряет в бездну ("Profundis"), чтобы затем вынырнуть, под звон колоколов, на залитой светом итальянской площади. И это, сказать по правде, чудо как хорошо. И ты понимаешь, что все твои придирки того же сорта, что и неуклюжее недоумение Станиславского по-поводу булгаковского "Мольера": "Вы не изобразили Мольера, как гениального художника..." Так ведь и пьеса и фильм были совсем не об этом.
   Очень хорош Стивен Фрай, хотя, возможно, первое разочарование было связано именно с его героем: ждёшь действительно гениального художника, на манер Моцарта, лёгкого, солнечного и остроумного. Уайльд же Фрая действительно остроумен (неостроумный Уайльд - это нонсенс!), но, в тоже время, тяжёл, флегматичен, слабохарактерен и болезненно застенчив. У него приступы чёрной меланхолии. Его полное бабье лицо так не походит к продуманному до мелочей "прикиду" денди. Но есть мгновенья, когда становится понятно на каких деликатнейших нюансах актёр строит свою роль. В конце ли, когда мертвенное лицо раздавленного тюрьмой Оскара на секунду озаряется улыбкой в память о собственной старой острОте. Или в самом начале, когда во время орландоблумовской встречи его глаза на мгновение становятся абсолютно кошачьими. Теперь понимаешь, что когда в прологе писателя и поэта спускают в чёрную американскую шахту полную полуголых молодых шахтёров - это и есть своеобразный перифраз его жизни.
   Дженнифер Эл прекрасно сыграла жену Уайльда Констанс - деликатную, умную, многотерпеливую и полную внутреннего достоинства. Почти до суда она была для меня единственным персонажем в фильме вызывающим зрительское сострадание. Ни Уайльд со всей своей тяжкой и бурной личной жизнью, и уж, конечно, не этот манекен Бози, в исполнении Джуда Лоу (вот уж , действительно, живое воплощение человечьей неблагодарности, подлости и глупости, впрочем, кажется, реальный лорд Дуглас был ещё хуже). Весьма симпатичен Робби Росс Майкла Шина - всё тот же Тони Блэр только на десять лет моложе.  Для Ванессы Редгрейв в роли матери писателя,  думаю, эта роль была проходной - обычная, для этой актрисы, экстравагантная старуха (см. фильмы "Вечер" и "Молодая Екатерина"). Джудит Парфитт (Вера Донован из "Долорес Клейборн"), как рука в перчатку вошла в свою леди Маунт-Темпл. Ян Груффуд  для прототипа Дориана Грея сыграл довольно бледно. Роль Орландо Блума настолько незначительна, что подлежит обсуждению только его малолетними поклонницами. Вот и всё, что можно сказать об актёрском составе.
  Итак, уже не очень молодой, но и не сказать чтоб старый, женатый и успешный английский драматург Оскар Уайльд встречает себе на погибель ещё совсем молодого и, вдобавок, что хуже, румяного Робби Росса, который раскрывает драматургу глаза на его истинную греховную природу. Приятного Вам просмотра.