«Груз 200», реж. и сцен. Алексей Балабанов, прод. Сергей Сельянов.
По большому счету, после «Про уродов и людей» все последующие балабановские фильмы – череда потрясающе громких фиаско. «Трофим» и «Замок» мне не дались пока еще в руки, так что я ориентируюсь на «Брата» и «Уродов» - что ни говори, теперь уже классические картины.
«Мне не больно» я не стал смотреть вполне сознательно. «Груз 200» настолько всех переполошил и наделал такого несусветного шороху в прессе, что пришлось посмотреть. И даже пересмотреть.
Смотреть этот фильм просто обязательно, и те, кто видел «Груз 200», согласятся со мной, что каждый зритель должен выработать собственное отношение к этому фильму. А также с тем, что фильм весьма противоречив.
С одной стороны, это очень плохое кино, и даже нарочито плохое. С другой стороны – это невероятно талантливая картина, которую так просто не выбросишь из головы после просмотра.
О ляпах писали много и с удовольствием – это и майка с надписью «СССР» (советской символикой молодежь стала бравировать уже после перестройки… А кстати, эта хуйня пишется с маленькой буквы или большой?), и дочка секретаря райкома – их днем с огнем не сыскать на деревенских танцульках.
Итак, темная сторона фильма – чернуха, водка стаканами, вышеуказанные ляпы, откровенный бред (я имею в виду историю с десантником) и нелепая игра актеров. (Когда актриса Кузнецова произносит свое сакраментальное: «Дяденька, я дочь секретаря райкома партии», ей веришь примерно так же, как политику в предвыборном агитационном ролике.)
Другой вопрос, что все эти преступления против кино – ничто иное, как стилизация под постперестроечный фильм. Если в свое время фильмы наподобие «Авария – дочь мента» или «Ловкач и хиппоза» невозможно было смотреть без чувства неловкости за их авторов, то теперь я не упускаю возможности повеселиться, когда какой-нибудь (пост) перестроечный шедевр транслируют по ТВ.
(Потому, кстати, и не тошнит - как в случае с «Живым» Велединского, где поп «спалил» всю фильму - от уверовавшего преподавателя научного атеизма: в перестройку было модно декларативно верить. Кроме того, не будем забывать, что «препод» на «Запорожце» - антагонист героя Серебрякова. Пытаясь избавиться от пережитого кошмара, он выбрал самый легкий путь забвения.)
Эта, с позволения сказать, «эстетика» - с ее сценарными натяжками, ненатуральной игрой актеров и непрофессиональной кинематографией, позволила товарищу Балабанову наиболее адекватно передать жуткую и нелепую историю влюбленного маньяка-капитана милиции, которая, по сути, представляет собой фреску (феллиниевское словцо) тотальной моральной деградации. Причем безо всякого морализаторства, которое, к счастью, Балабанову отродясь не было свойственно.
Даже когда я избавлюсь от этого липкого, муторного фильма, со мной останутся три сцены: 1) Сцена выгрузки цинковых гробов из самолетного брюха, куда тотчас загоняют новую порцию «пушечного мяса»; 2) Сцена убийства капитана-манька – я не могу припомнить более страшной экранизации смерти (хотя от сцены расстрела тоже, знаете ли, волосы шевелятся); 3) Сцена проезда на мотоцикле Журова и его жертвы по промышленной зоне под песенку Лозы про «маленький плот». Слов нет, гениально.
ПС. Кстати, если уж говорить о цитатах, странно, что никто не разглядел в двухкомнатной квартире Журовых мотель Норман Бейтса и его матушки.
Community Info