Год: 2007
Режиссер: Алексей Балабанов
Сценарий: Алексей Балабанов
26 лет я жив. Хожу, дышу, смотрю, говорю, говорю, говорю. Слова, как мука. Гении строят замки из слов, из кадров, из нот. И сами же их рушат. Мои слова, как мука, как пыль. 26 лет прожил здесь, и 26 лет я смотрю фильмы. Самые разные фильмы - плохие и очень плохие, тупые и для 20 летних девочек с фиолетовыми губами, умные и страшные, злые и беспощадные. 380 тысяч фильмов, миллиарды кадров и слов. Много фильмов и даже много гениальных картин. Но никогда, никогда не чувствовал подобного. Никогда не думал, что на дне моей керамической души столько угля. Никогда не думал, что кто-то сможет это достать.
Балабанов достал.
Я больше не буду ходить в кино, никогда. Я не хочу больше переживать столько жизней, я больше не хочу умирать. Я не хочу трястись над блядским экраном и, тяжело дыша, глотать воду. Запивать, запивать!
В полутьме касс «Авроры» девочка с круглой жопой, малиновыми губами говорила с подругой, со своей похожей подругой.
- Пошли на «трансформеры»! Автоботы! Оптимус прайм!
- Хм, это неинтеллектуально! Я хочу фильмУ! О! «Груз 200», - отвечает подружка.
- Чёрт, не говори мне об этом фильме. Чернуха чернухой. Самый чернушный фильм, что я видела в жизни.
- Ты смотрела?
- Да. Клементий водил. Фу…
А ты, видимо, дура, много фильмов видела. Вы все много видели. Я мало. Всего лишь 380 тысяч. Я купил воды и билет. Один билет. Жена в больнице. Иду один. Голодный (кормить то некому). В кармане билет и бутылка воды.
И фильм. И всё.
В 84 году я стоял перед гардеробным шкафчиком младшей группы. Я стоял перед шакафчиком, и представлял, что это вовсе не шкафчик, а солдатский трамвай (тогда я не знал таких слов), внутри моя военная одежда и оружие. Я мечтал служить в Афагнистане. Я пел себе песню про Афганистан. Про войну. Про настоящую жизнь. Солнце плавило замёрзшее окно тихого часа. Спелый 84 год, радуга, и вся жизнь впереди. Я хорошо помню 84 год.
В середине фильма, я судорожно косился на зелёную рану выхода. Я хотел выйти, и больше никогда не видеть этого. Или сбивался на молитвы. Чёрт знает кому. Господи, Господи, как же так?! Моя керамическая душонка перегрелась, раскололось понимание. Дали трещину такие хрупкие границы мироощущения.
я смотрел на людей, когда под хмурый напев Цоя поползли титры. Каменные, растерянные лица. Мои руки тряслись, сердце жадно цокало, будто пыталось выбить кровь наружу. Мне страшно выходить на улицу. Я выпил всю воду, смял билет.
Как же так, думал я, как же обычный человек, режиссёр, смог достаточно простыми, и даже не грубыми методами расковырять замазоленную милиионами ужастиков душу?
Меня спросят, о чём этот фильм? Я отвечу – о Боге. О том, что внутри нас. О чёрных ямах души, которой, может и нет. Фильм не даёт ответа. Он не даёт никаких ответов. Ты сам себе ответ. Живи, как хочешь.
Я вышел на плюющийся Невский и поплёлся домой. Больше я не хочу смотреть фильмы…
Community Info