А небо будет оплакивать наши грехи, смывая накопившуюся грязь с тела планеты. Топить её в горьких слезах, губить силой природы. Но смерть может быть прекрасна, а дождь может играть в игру бессмертного торжества, по стенам дорожками, бегущих потоками жизни, отражаемых от разбитых стекол опустевших домов.
Люди давно смешали себя с грязью и заставили планету ненавидеть все их проявления. Ненависть – то, на чем мы строем свою жизнь и свое общество. На ненависти и страхе, словно на растворе цемента, держатся возводимые стены из костей и черепов ограждающие нас от истины, от света, друг от друга. Тоталитарный режим преуспел на стезе единовластного управления всеми и каждым. Он сделал главное – смог прорастить страх в сердцах, убить стремление двигаться вперед, развиваясь как личность, стремление выходить за рамки известных чувств, отличаться восприятием, мировоззрением, целями и средствами, просто отличаться.
Те, кто почувствовали нежное прикосновение лучика озарения к своей огрубевшей коже, кто решился, кто готов идти дальше, ступать через – всегда под ударом. Беззащитны снаружи перед раскаленным клеймом режима. Множество великих жизней было скошено, судьбы были перемолоты в жерновах идеологического комбайна. Читая между строк Булгакова, Гумилева, Пастернака можно самому почувствовать тяжелый и прицельный взгляд в спину. И нет надежды на поддержку окружающих и проходящих, ведь они проходят мимо. Нас станут насиловать, резать плоть, вырывать сердца, втаптывать в грязь в темноте заплеванных подъездов. И каждый житель будет наблюдать, пускать слюни, припав к дверному глазку, а после окончания возбуждающего зрелища отправятся обратно на диван, растекаться мозгами по телеканалам, участвуя в любимых передачах, смысл которых в выявлении самого слабого, тупого, убогого, в придании его имени огласке.
Подмяв наши тела, но так и не став правителем наших судеб, не смутив наш дух, монархи плоти не захотят остановиться. Но даже когда невозможно будет найти в себе физических сил, чтобы пусть уголками, но губ обозначить улыбку для самого близкого, мы все равно будем видеть сквозь грязь зарешеченных окон зовущую звездную даль. Мы будем чувствовать дыхание вечности.
Community Info